Разбег

— Вань, а я сегодня удовлетворительную по географии отхватила. Про Евразию докладывала. Все так слушали, даже было слышно, как муха жужжит, — похвасталась она.

— У вас что — топят, что ли? — спросил он.

— Ну, что ты — холодина, не дай бог!

— Откуда же тогда взялась муха? — рассмеялся Иргизов, повергнув Зину в смущение. — Ну, ладно, не серчай. Завтра к Лилии Аркадьевне иду на день рождения — духи купил. Посмотри-ка.

Зинка осмотрела флакон и, чего никак не ожидал Иргизов, высказалась со знанием дела:

— Ваня, но эти духи выпускают специально для пожилых женщин. Разве не видишь — пузырек синий, а на этикетке старая дама сидит? Как бы твоя Лилия Аркадьевна не обиделась — она вон какая!

— Не обидится, — неуверенно возразил Иргизов и подумал: «Поспешил! Надо было посоветоваться с продавцом».

Поставив коробочку с духами на этажерку, он вынул из стопки книг учебник археологии, прилег на кровать и стал читать. Он уже давно изучил «Основы археологии»: мог бы спокойно хоть сейчас сдать экзамен. В последнее время, все чаще задумываясь над тем, что пора ехать в институт, — перечитывал главы. Особенно его тянуло к разделу древних государств Средней Азии. Четыре года назад, находясь в красном батальоне и проходя по амударьинским берегам, он видел воочию разрушенные стены древних государств… Стоило Иргизову заглянуть в этот раздел учебника, как в памяти вставало прошлое. Виделась родимая деревня Покровка и старая, крытая камышом, изба ссыльного татарина Юнуски: с него все началось. Привезли Юнуску из Бузулука на телеге жандармы. С ним — жена и дочка Фенька. А на другой телеге целый воз разных книг. Полетела тут же молва по деревне: «Цареубийцу привезли на ссылку!» И детвора кинулась к избе татарина, принялась дразнить его. Дочка Юнуски выбежала и бросилась с кулаками на Ваньку Иргизова, закричала плача: «И не будет, не будет скоро царей! Их давно бы уже не было — это вы, безграмотные рабы, служите им и защищаете их! Это от вас все несчастья!» Ванька глаза вылупил, подумал — ошалела девчонка. Скрутил ей руки, успокоил и по голове погладил: «Ну чего ты взбеленилась? Ты думаешь — мне нужен царь? Да я чихать на него хотел!» С Феней — Юнускиной дочкой и подружился Иргизов. Прожила она у отца в Покровке целое лето, а потом уехала в Оренбург — в гимназию. Но за лето многое узнал от нее Ванька Иргизов. Сначала она ему приносила детские книжки. Он читал и диву давался, до чего ж интересна жизнь на земле. Феня и с отцом своим Ваньку познакомила. Когда она уехала, Юнуска пригласил его к себе, напоил кумысом и стал показывать книги… Вот тогда Иргизов впервые услышал о Средней Азии, о походах Александра Македонского, и тогда же Юнуска подарил ему «Основы археологии»… Подарил — словно судьбу перед ним открыл. Черев несколько лет — в самый разгар гражданской войны — заглянул в Покровку комбат Морозов. Вспомнил Ваньку и взял его в свой эскадрон — увез в Туркмению, прямо к древним крепостям. В этом Иргизов видел свою судьбу… А тут еще Лилия Аркадьевна встретилась на пути — тоже историк… Чего ж больше?

Иргизов листал страницы учебника, но чувствовал — что-то мешает ему сосредоточиться. Беспокойство какое-то охватывало. Отложил книгу и сразу понял: «Не те духи купил — не те! Чего доброго, еще обидится!»Иргизов стал думать, что бы ей такое подарить? Подумал, подумал — походил, оглядел всю комнату и тут осенило его: «Подарю ей чарджуйскую мадонну! Это такая редкость, что, может быть, другой такой и на земле больше нет… Но и Лилия Аркадьевна — редкостная женщина, к тому же — историк. Ей чарджуйская мадонна понравится?»

Иргизов полез под кровать, выдвинул чемодан, в котором с разным шара-бара лежали несколько глазурованных черепков с древней крепости, и чарджуйская мадонна, найденная там же. Имя ей придумал Иргизов сам. Это была фигурка-бюст женщины, вероятно, какой-то древней богини или царицы, вылепленной из глины и обожженной в огне. Лицо строгое и даже суровое, волосы — на плечах, груди острые, и на месте сосков — дырочки. Иргизов дорожил своей находкой, знал — от нее не отказался бы ни один музей мира. И не сомневаясь в том, что Лилия Аркадьевна будет беречь мадонну, как свое око, решился подарить ей. Вынув из чемодана фигурку, Иргизов завернул ее в платочек и положил в карман кожанки. Потом и флакончик с духами водворил туда же. Успокоившись, почитал еще немного и погасил лампу.