Растворюсь в тебе

Я стиснула зубы, вцепилась в борт. Накатили волны оргазма, и я закричала во всё горло, чувствуя внутри раздражённую глубоким проникновением матку. И опять померкло все вокруг, ни зрения, ни слуха. Меня так торкнуло, что я стала извиваться в руках Давида. Я в себя не пришла, услышала над ухом шёпот:

— Ты обалденная, зажигалка. Меня с ума сводишь.

Он меня поддерживал, а так я бы скатилась под воду, настолько ослабла. Раздалось три звонка, похожих на пение птиц.

— Ужин принесли, — поцеловал меня Давид. — Пошли, куколка, надо подкрепиться, после такого секса.

Он вышел первым. Я с тоской смотрела на его красивую атлетическую фигуру, смуглую кожу. На золотых вешалках, он взял два белых больших полотенца. Одним обернул свои бёдра, второе принёс мне. Он расправил его, ожидая мой выход. Я величаво изображала из себя принцессу. Небрежно задела золотую цепочку, чтобы вытащить пробку и спустить воду. Виляя бёдрами, поднялась по лесенки и позволила себя обмотать полотенцем, которое Давид закрепил над грудью. Колючий поцелуй на моём плече, ещё один на шее.

Действительно принесли ужин. Две девушки в форменной одежде какого-то ресторана, на завёрнутой кольцом столешнице, постелили белую салфетку и разложили ужин на двоих. Даже зажгли свечку в красивой тарелочке с ручкой, напоминающей приплюснутый молочник.

Улыбаясь они откланялись, натурально кланялись. Давид на выходе сунул им наличные в руки.

Чтобы вечер не испортить разговорами, чтобы не сбить приятное состояние, я выключила музыку и, сидя на высоком стуле, вела плечами в такт модному хиту. И когда Давид сел напротив, я заметила, что он качает головой. Он танцевал со мной. Мы к ужину не притронулись. Дэв за руку вывел меня из-за стола и мы начали с ним танцевать на шёлковых коврах. Странно, но я ловила его движения… Он офигенно двигался! Он танцор! Я встала на носочки, чтобы быть легче в движениях. Наступала на него, когда он отступал, отходила назад, когда он шёл ко мне. Брал меня за руку, и крутил на месте, подхватывал, и я откидывалась на его сильном предплечье назад.

— Инна, что случилось? — спросил он, ведя наш танец.

— С чего ты взял, что что-то случилось? — приподняла бровь, хитро глядя на него.

— Подозрительно затихарилась, — он прижал меня к себе. Потянул голову за подбородок вверх, заглядывая в глаза.

— Ты раньше в меня не кончал, а теперь только туда, — с подозрительной улыбкой, внимательно рассмотрела его красивое лицо.

— Сомневался в первый раз, а потом понял, что ты моя навсегда. Дети укрепят наши отношения.

— У меня месячные скоро, вряд ли получиться.

— Ты не можешь это утверждать, — он потянул меня к столу. — Однажды, когда мне было семнадцать, один бабец сообщила, что у неё нет овуляции, и она не залетит точно. Я её все равно в резинке имел. Но пришлось просветиться на этот счёт. Так вот, женщина может забеременеть в любое время, потому что бывает плавающая овуляцию, такой неконтролируемый процесс, который выдаёт на этот свет маленьких детей, когда любовники надеются на авось.

— Обалдеть, — вырвалось у меня, — я уставилась на него с вилкой в руках. — Я такого не знала.

— Ешь, — подмигнул мне и принялся резать мясо в своей тарелке. — С утра не ели. Теперь будем отъедаться и скидывать жирок в постели.

— Давид, я не из твоего круга, — поджав губы, выдала я, напряжённо уводя взгляд в сторону. — Меня не примут твои. Хватит играть в принца и золушку. Потрахались и прекрасно, мне потом будет больнее. Только не это… Только не суррогатное материнство, и все что к нему прилагается. Я не выдержу, лучше на органы, чем родное дитя отдавать в ваш клан.

Давид посмотрел на меня жёлтым…Чисто-золотым взглядом озлобленных расширенных глаз.

— Ты ебанулась, — зло прошипел Давид. — Кто тебе что сказал? Майя? Ей конец.

— Нет, — смело ответила я. — Это я сама понимаю. Так не бывает, Дэв. Эта сказка не для деревенских девочек.

В дверь опять позвонили.

— Твоё счастье, Инна, — продолжал шептать Давид. — И никуда от меня не собирайся, иначе…

— Что? — я посмотрела на того, кто пришёл.

— Залюблю до потери сознания, — усмехнулся Давид. — Лука! Ты всегда приходишь, когда хозяева есть садятся, поберушник!

— И не говори, — рассмеялся Лука. Он был одет в красивый чёрный костюм, белую рубаху. Своими лакированными туфлями прошёл по шёлковым коврам, меня аж всю передёрнуло от такого кощунства.

Подтащил к нам стул и сел на край — завиток стола. По-хозяйски налил себе вина и, взяв запасную вилку, стал вылавливать еду, то у меня из тарелки, то из тарелки Давида. Гладко выбритый с зачёсанными волосами, он казался младше Давида. У него были глаза крышесносно-изумрудные, яркая зелень, глубокий цвет. Невозможные, взгляд не оторвать.

— Чёт мне движуха в клане не нравится, — сказал Лука. — Вам чего купить?

— Список дам, — Давид выловил его вилку своей, и пошла дуэль вилками за место в тарелке. Детский сад, я рассмеялась.

Побеждённая вилка Луки двинулась в сторону моего ужина. Я только усмехнулась, приняла фужер с вином из рук Давида.