Расстрельное время

— Ты за товарища комиссара не беспокойся, считай, он уже на месте, — сказал Колодуб. — Вернешься, все как есть расскажешь. Моя фамилия Колодуб. Скажешь, ты товарища комиссара мне из рук в руки передал.

— А может, это… Ну, может, какую бы бумажку дали. Для отчетности, — засомневался Кошевой.

Кольцов достал из командирской сумки «вечное перо» и четвертушку бумаги и, пристроившись на капоте автомобиля, черкнул несколько слов: «Я и Бушкин в расположении повстанцев. Кольцов» — и вручил записку Кошевому.

— Отдадите Гольдману из хозуправления.

— А как же! Записка — это совсем другое дело! А то мало ли чего, вдруг бы не поверили, — приговаривая, Кошевой уселся на свое водительское место, рядом с ним устроился один из пулеметчиков.

Уже выглянув из кабины, Кошевой спросил:

— Товарищ комиссар, а, может, все же довезу?

— Паняй, паняй! — отпустил его Колодуб. — Мы дедовским способом, на конячках. Утекать нам не от кого, скорость не требуется.

Кольцов все же заботливо спросил:

— Доедете? Автомобиль-то исправный?

— А что ему, — улыбнулся Кошевой. — Разве что малость перегреется. Так нам тоже спешить некуда. А так она не хуже коня, окромя воды и бензина ничего не просит.

Тихо заурчал мотор. Кольцов приветливо взмахнул рукой:

— Спасибо вам! За всё!

Автомобиль развернулся и, обдав остающихся на дороге Кольцова, Колодуба и Бушкина синей гарью, резво побежал к Аскании-Нове.

А Кольцов и Бушкин вслед за Колодубом спустились в небольшой распадок[21], где их ожидали две пулеметные тачанки.

* * *

Отдохнувшие кони резво бежали, тачанки мягко покачивалась на раскисшей за день дороге. Вокруг было по-зимнему неуютно, пустынно.

Кольцов какое-то время сидел, опираясь на холодную станину пулемета. Заметив это, сидевший впереди, рядом с ездовым, Бушкин сгреб в охапку сено, выстланное на дне тачанки, и заботливо притрусил им станину.

Кольцов благодарно ему кивнул.

Солнце клонилось к закату.

«Каким длинным оказался день, — в полудреме подумал Кольцов. — Каховка, дорога, танк, разоренная Черная Долина и почти нетронутая войной Аскания-Нова… Колдун, налет бандитов и неожиданное спасение… И все это за один короткий зимний день! А он еще не кончился, и кто знает, что еще приготовила ему на этот день судьба?»

Колодуб тоже тихо подремывал. Обогнали тачанку со связанным Савелием Яценко. Он сидел, низко опустив голову. О чем он думал? Может быть, тоже о догорающем дне, который круто развернул его жизнь и, кажется, собирался поставить в ней точку.

Когда они поравнялись с Яценко, он не посмотрел в их сторону, даже не шевельнул головой.

Затем они стороной объехали идущих по грязной дороге пленных бандитов. Молодые, крепкие парни, они бодро шагали по дороге, заранее зная, чем кончится их день. Пожурят, распишут по сотням, и отправят спать куда-то на сеновал. Что будет завтра, они не знали, да и не особенно стремились узнать. Были уверены, что о них подумает их новый командир, и завтрашний день не будет отличаться от последующих. Они были нужны войне.

Кольцов поворочался, поудобнее устраиваясь в тачанке.

— Я думал, ты спишь, — сказал Колодуб.

— Думаю…

— Полезное занятие, — хмыкнул Колодуб.

— Все понимаю, а этого никак понять не могу, — сказал вдруг Кольцов. — Какая гадалка подсказала тебе выехать сюда меня встречать? В самом деле, как ты до этого додумался?

— Ничого хитрого, — сдвинул плечами Колодуб и указал назад. — На том перекрестке вы должны были повернуть на Владимировку.

— Ну, правильно.

— А мы остановились в Громовке.

— В какой еще Громовке? — удивился Кольцов. — Вы же в штаб фронта сообщили, что стоите во Владимировке.

— То батькови хитрости. Он завсегда ночует не там, где все думают, — пояснил Колодуб. — Если говорит, шо будет в Гуляйполе, сам ночует в плавнях, на Вовчей речке. Ты бы знал, як на батька охотятся! И белые, и красные, и всякие разные. И, заметь, уже не первый год. А ему хоть бы шо — ни разу неожиданно не застукалы.

— Ну и как бы я вас нашел? — слегка возмутился Кольцов. — Прямо, игры в прятки.

— Ты нас не найшов бы — мы б найшлы, — спокойно сказал Колодуб. — Мы во Владимировке втори сутки связника держим. А тут, в аккурат, ваш товаришок на Владимировку выйшов. Сообщив, шо вы выехалы. Каретников и послав, шоб я встренув. Шоб не блукалы по степам. И так, на всякий случай. Знав, шо где-то тут Савка Яценко села потрошит.

— Но я-то ему зачем? — спросил Кольцов. — Какая с меня бандиту пожива?

— Вопрос в точку. Я и сам сегодня об этом подумал, — сказал Колодуб. — Савелий — мужик хозяйственный, не стал бы без выгоды за вами гоняться. Может, откуда-то узнав, шо вы персона важна? Может, хто попросыв об одолжении, у кого до вас интерес есть?

Солнце стало быстро клониться к горизонту. Где-то совсем недалеко тяжело плескался соленый Сиваш, и от него потянуло колючим ветерком. Под копытами стал слегка похрустывать молодой ледок.

Колодуб долго молчал, задумчиво глядя на дорогу, а потом снова обернулся к Кольцову:

— Я Каретникову подскажу. Интересный вопрос. Нехай он у Савки все повыспросит. Каретников умеет так выспрашивать, шо ему, як попу на исповеди — все открывают.