Расстояние между мной и черешневым деревом

– Кто? Филиппо? Да нет же, совсем не нравится.

– Нравится, видно, что нравится! – кричат девчонки и принимаются хлопать в ладоши.

– Мафальда, ты что, не видела, как он себя ведет? Он хулиган, его наверняка на второй год оставят, – говорит Эмилия, взяв меня за руку.

– Я плохо вижу. Я только слышала: о нем говорят, что он немного не в себе, – отвечаю я, стараясь на них не смотреть.

– Немного не в себе? Да с тех пор, как от них папа ушел, у него совсем крыша съехала! Если станешь с ним встречаться, будь осторожней!

Так, значит, его родители и правда развелись. Мой третий глаз меня не подвел.

– Но я вовсе не собираюсь с ним встречаться. Я даже не знаю, что делают, когда встречаются.

– Что-что – целуются, – отвечает Джулия.

– А потом женятся и заводят детей, – продолжает вторая девчонка, имени которой я не знаю.

– А вы знаете, откуда берутся дети? – встревает Франческа, которая слышала весь разговор.

Кто-то из младших девочек прислушивается, оторвавшись от телефонов и планшетов.

– Я все знаю, – отвечает Эмилия. – Сначала у тебя ужасно болит живот. Такое может случиться даже с нами. Потом начинает рвать, а потом ребенок растет в животе девять месяцев и в конце концов вылезает из тебя.

– Откуда именно он вылезает? – уточняет Кьяра.

– Из пупка. Доктора делают надрез и вынимают ребенка. По-твоему, откуда у нас пупок?

Девочки с отвращением фыркают.

– Но как ребенок попадает в живот? – с интересом спрашивает Мартина.

– Для этого и нужен папа. Он должен крепко прижаться к маме, – со знанием дела отвечает Кьяра.

– Неправда. Папа для этого вовсе не нужен. Моя тетя родила вообще без мужчины, – кричит одна девочка из пятого класса с другого конца комнаты.

Но тут заходит учительница, которая услышала шум, и велит всем немедленно возвращаться в кровати.

– Хватит болтать! Быстро в постель! – кричит она.

Мы снова укладываемся спать. Учительница говорит, что будет спать в нашей комнате, и идет переодеваться на ночь, прихватив косметичку. Свет гаснет.

Прежде чем снять очки, я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно. Темно-синее небо невероятно красиво и полно сияющих белых точек. Как давно я не видела звезд! Наверное, здесь их лучше видно, потому что мы высоко в горах. Думаю, когда я буду жить на черешне, то снова смогу их увидеть. Надеюсь, так и будет. А если нет, значит сегодня я вижу их в последний раз. Как сложно, оказывается, не спать до двенадцати ночи! Мне даже кажется, мои глаза вот-вот закроются сами собой.

Мои часы светятся в темноте – бабушкины часы, которые достались мне, когда она переселилась в черешню. Я подношу часики поближе и вижу, что стрелки показывают одиннадцать сорок пять. Учителя вернулись в комнату, и только одна учительница легла у самой двери и смешно посапывает во сне. Девочки спят в своих кроватях. Вся комната наполнена синевой, и, хотя нас тут много, я чувствую себя так, словно я единственный человек на земле.

Я отодвигаю занавеску. Когда мы приехали в горы, шел снег. Теперь перестал. Горы и поляны вокруг домиков кажутся серо-голубыми. Ночью снег выглядит именно таким, а Луна светит, словно огромный фонарь, и освещает все кругом, хотя освещать тут особо нечего. Только два домика – наш и другой, где устроились мальчики. В одном окошке загорается огонек. Огонек скачет то вниз, то вверх. Это сигнал. Как те, что посылала мне бабушка.

Я забираюсь на подоконник и прижимаю очки к глазам. Огонек еще немного мигает, а потом исчезает. Мне нужно как-то ответить. Ведь если кто-то желает тебе доброй ночи, ты тоже должен сказать: «И тебе», а иначе будет невежливо. Но у меня под рукой нет фонарика… Ах, у меня же есть бабушкины часы! Я расстегиваю ремешок и прижимаю их к стеклу. Надеюсь, их будет видно.

Огонек в домике напротив то появляется, то исчезает. Значит, меня увидели! Так мы какое-то время обменивается сигналами, но вдруг учительница резко перестает похрапывать и ворочается на кровати. Я надолго прижимаю часы к стеклу, пытаясь сказать, что пора ложиться спать, и жду ответа. Огонек долго-долго горит в окошке другого домика. Я вновь залезаю под одеяло и вижу перед глазами множество звездочек. Вечер не так уж и плох. И не знаю почему, но больше я не чувствую себя единственной девочкой на земле.

Утром Филиппо помахал мне рукой и тут же отвернулся, делая вид, что ничего и не было.

– Я же говорю, он в тебя влюблен, – шепнула позади меня Эмилия.

– Он просто мне помахал, даже не посмотрел толком.

– Мальчишки всегда так делают. Пора тебе привыкать. Это же знак.

Экскурсия по ферме такая скучная, что даже Филиппо не может нас развеселить или придумать предлог, чтобы к нам придраться. Единственное, что мне понравилось, это натуральное сливочное масло, и еще варенье. Мы съели столько бутербродов, что вот-вот лопнем! К счастью, потом мы идем кататься!

Фернандо уводит с собой большинство ребят, Эмилия в розовой куртке тоже идет за ним, а Кьяра показывает всем новые горнолыжные очки с картинкой из «Холодного сердца» и даже разрешает мне их примерить. Я отправляюсь на горку, где катаются на санках.