Расссказы разных лет

Но тут Люся всегда начинает горячиться: поразительный народ эти мужчины! Не понимают самой простой вещи: домашняя работа незаметна, неблагодарна. Хотела б она посмотреть, какую бы песенку запел он, если б она забросила дом, бегала по гостям, вечеринкам, а то делала бы еще что-нибудь похуже, как некоторые другие.

А когда жена работает по хозяйству как вол, этого мужчины в наше время не ценят. Жена, видите ли, должна еще ходить на службу. Спасибо большое!

— Очень много женщин не служат, — говорит Люся, — и ничего, живут. И мужья не пилят их. А ты привык жить так, как во время гражданской войны. Забываешь — теперь не те времена. Даже правительство считается с категорией «домашняя хозяйка». Это вовсе не паразиты, как ты думаешь. Да, да, думаешь, — я это знаю великолепно! У тебя какой-то левый загиб. Надо ценить тяжелый труд домохозяйки и не быть таким эгоистом.

— Эгоистом? — удивляется Петр.

— Да, да, эгоистом! — упрямо повторяет она.

Оказывается, он эгоист. Странно! В армии его считали хорошим товарищем, «Логинов — свой», — всегда говорили о нем. Это Петр знал твердо. Никто не посмел бы назвать его эгоистом. Никто. Никогда. А вот теперь, оказывается, он эгоист.

Но, быть может, одно — армия, где, выполняя общее дело, приказывая и подчиняясь, всегда на виду, не так-то просто быть эгоистом; и совсем иное — семья, где ты предоставлен самому себе и все твои дурные инстинкты выпирают наружу. Быть может, он и вправду эгоист, напрасно мучающий Люсю?

Прекрасные гости, о каких мечтала Люся, оставались в мечтах. А пока что топтались у нее в комнате старые приятели и приятельницы. Устраивались танцы. Играли в «знаменитых людей» и в «буриме», комбинировали слоги из какого-либо длинного слова вроде «Константинополь» или «универмаг». Кусали карандаши, лихорадочно поглядывая на часы, торопясь записать возможно больше знаменитых фамилий на одну букву или стараясь придумать рифму смешней и пикантней.

Сидя обычно в сторонке (Петр не танцевал и был мало склонен к «письменным играм»), Петр наблюдал эти забавы. Ему казалось, что перед ним дети, странные и неразумные. Иной раз его охватывало желание незаметно открыть дверь и покинуть этих людей, развлечениям которых он был чужд и радостей которых не понимал. Если бы только знала Люся об этих мыслях Петра, так некстати приходивших к нему в минуты ее радостей! Она, впрочем, чувствовала, что Петр не очень-то жалует ее друзей и подруг.

— Люди хотят веселиться, — говорила Люся после ухода гостей, не то оправдываясь, не то обвиняя кого-то. — Нельзя же вечно работать. Людям нужен разумный отдых. Даже в армии командиры учатся танцевать. Это все уже давно поняли. Ты десять лет проторчал в своих кишлаках и совсем отвык от людей. Тебе ни один из моих знакомых, ни одна из моих подруг не нравится. Ты нелюдим. Бирюк.

— Бирюк? — удивлялся Петр. Он всегда считал себя человеком общительным.

— Да, да, бирюк, нелюдим! — с раздражением подтверждала Люся.

В памяти Петра пролетали годы его странствий. Он — бирюк, нелюдим? Впрочем, быть может, одно дело армия, где действуя в коллективе, ты обязан к каждому отнестись с должным вниманием, не можешь быть бирюком, и совсем иное дело семья, где у мужа свои друзья, а у жены свои? По правде сказать, он не выносит Люсиных друзей. Почему? Этого он сам не может хорошо объяснить. Большинство из них вполне приличные люди, многие даже как будто хорошие работники, ценные люди. А вот он их не любит. Значит, он в самом деле бирюк, нелюдим. Но тогда почему у него в институте подняли бы на смех всякого, кто сказал бы, что Логинов бирюк? Нет, здесь что-то не то...

«Людям нужен разумный отдых»... «Надо ценить тяжелый труд домохозяйки»... «Даже командиры учатся танцевать»... «Теперь не девятнадцатый год»...

Против этого нельзя было возражать. Вообще этой спорщице было не так-то легко возражать; в качестве аргументов она всегда пускала в ход неоспоримые истины.

Она считала себя культурной женщиной, современной. Она удивлялась некоторым своим подругам, тому, что они не читают газет. Сама она ежедневно внимательно просматривала последнюю страницу «Вечёрки» — театральные, книжные рецензии, новости зоопарка, суд, объявления. Иной раз она перелистывала даже «научные» книжки, к которым, кроме беллетристики, причисляла всё остальное. Оказывается, это были очень полезные книжки: в них вылавливала она нужные ей истины. Они служили надежным оружием в ее разговорах и спорах, они давали ей звание, титул «умницы»» в узком царстве ее приятельниц.

«Людям нужен разумный отдых» — против этого никак нельзя было возражать. Но когда Петр заговорил с Люсей о том, что она устала, возясь по хозяйству, изнервничалась и что хорошо бы ей съездить куда-нибудь отдохнуть, она сказала:

— Какой тут может быть отдых, если у нас нет необходимых средств? Прежде всего нужно приобрести еще много вещей в хозяйстве, поменять кое-что из мебели, ремонтировать печь.