Расследования в отпуске

По пути на обед в расположенную на первом этаже столовую Богданов столкнулся в коридоре с Настей, выходившей из кабинета шефа. Заплаканная, она что-то невнятно пробормотала и скрылась за дверью женского туалета, куда, по понятным причинам, Андрей не мог за ней последовать. Вернувшись, он не застал Настю в офисе.

– А где Волкова? – спросил он у Романа Чернышева, ответственного в их лаборатории за ИТ-процессы.

– Ушла! – недовольно буркнул тот, не потрудившись оторвать взгляда от монитора. Андрей знал, что Чернышев подобные вопросы расценивает как бесцеремонное вмешательство в свой мыслительный процесс, и обычно общался с коллегой исключительно при помощи мессенджера.

Подтянув клавиатуру, он написал:

«Куда ушла Волкова?»

«Домой», – тут же настрочил Чернышев.

«Почему?»

«Не знаю. – Сообщение сопровождал смайлик, из головы которого торчали вопросительные знаки. – Спросите в эйчарне».

В отделе кадров Богданову показали заявление Волковой на отпуск за свой счет с резолюцией шефа «Не возражаю» и энергичным росчерком.

«Странно, что она меня не предупредила», – пожал плечами Богданов. Кто-то из умных людей сказал, что непредсказуемость – это радость, а предсказуемость – скука. Наверное, он не был начальником лаборатории, даже такой маленькой, где кроме него трудится еще пять человек, один из которых – непредсказуемая женщина, мать двоих детей. Хорошо, что приближался Новый год, все работы были завершены, а заказы выполнены и новые если и ожидались, то не раньше конца января.

Вернувшись из отпуска, Настя не смеялась, как прежде, и немного похудела, но уже не плакала, была сосредоточенной и молчаливой.

– Пацан у нее заболел, – пояснил Сорокин Артем Ярославович, старожил отдела, который пришел в НИИ сразу после Политеха молодым специалистом и гордился тем, что с апреля девяносто первого по сентябрь девяносто второго ходил на работу, не получая заработной платы. «Потом, конечно, все выдали, копеечка к копеечке», – с удовольствием пояснял он, стоило поблизости появиться свежим ушам. Уже пенсионером по возрасту Артем Ярославович продолжал работать и выполнял в лаборатории роль этакого свадебного генерала. Обладая широчайшим кругом всяческих знакомых, он успешно выискивал заказчиков разной степени крупности. Это, да еще поиск новых сотрудников было единственным делом, с которым Сорокин справлялся блестяще. Поручать ему что-либо еще было бесполезно – за последние годы прогресс ушел слишком далеко, и Артем Ярославович в силу различных обстоятельств безнадежно от него отстал.

Получив должность завлаба, Богданов, подгоняемый остатками юношеского максимализма, попытался было сплавить бесперспективного сотрудника в другой отдел. Но со временем смирился и даже находил забавными некоторые из его многочисленных историй из жизни института.

Кроме Насти, Романа Чернышева и Сорокина под начальством Богданова трудились еще три инженера – Матвей Белов, Тимофей Комаров и Валерий Коновалов. Все трое – выпускники того же Политеха, заботливо отобранные Артемом Ярославовичем еще студентами. Высокие, работящие, неконфликтные и чем-то неуловимо друг на друга похожие. Прямо как в мультфильме – трое из ларца, одинаковых с лица. За глаза их называли тройняшками. Иногда, заходя в лабораторию, Андрей даже с ходу не мог определить, кто есть кто – белые халаты, аккуратно подстриженные темные волосы. В институте шутили: Сорокин в молодости был неравнодушен к женскому полу и выбирал парней, похожих на себя, в надежде, что те могут оказаться его сыновьями. Богданов, как ни старался, никак не мог уловить сходства между Матвеем, Тимофеем, Валерием и Артемом Ярославовичем хотя бы потому, что голова последнего была абсолютно лишена растительности.

К недостаткам троицы можно было отнести абсолютную безынициативность и отсутствие какой-либо креативности, что опять-таки противоречило гипотезе сорокинского отцовства: у того инициативности было в избытке. Если бы не способность выполнять порученные задания в четко назначенный срок, Андрей с удовольствием попрощался бы с молодыми сотрудниками. Но так как те ни разу не сорвали сроков, он терпел их присутствие.

Обычно работа в лаборатории строилась следующим образом: получив, не без помощи Сорокина, новый заказ, Андрей с Настей обдумывали, как лучше его сделать. Велосипедов не изобретали, как сказали братья Стругацкие: «Ничего нельзя придумать. Все, что ты придумываешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле»[2]. Пользуясь методом аналогов и прецендентов, Богданов с Настей набрасывали укрупненный план работы. На втором этапе к обдумыванию подключали Чернышева. Тот добывал в Интернете дополнительную информацию, после чего уже втроем они доводили идею до логического конца.