Рассказы затонувших кораблей

«Сквозь задымленное солнце было видно, как
небо изменило цвета,
став желтым и зеленым,
а прошлую ночь были
отчетливо слышны жалкие возгласы и крики под
кораблями из воды.
Хотя и погода и ветер были
тихи.
было слышно, как шипело и
шумело странным образом под кораблями
будто уже сильно штормило.
Слышались также многие жалкие
крики в воздухе,
так что многие тому удивлялись.
В два часа ночи обрушился отвратительный
и ужасный шторм на землю,
такой, что люди на земле и в домах никогда
прежде не слыхали
и даже не помнили о такой погоде
ранее.
Это продолжалось целых шесть часов
и ни якоря,
ни канаты, ни человеческая помощь
не могли спасти корабли или людей.
Но многие (корабли) налетели друг на друга,
а большинство на берег, и
разбились на куски,
и слышны были в городе и в замке
такие ужасные крики и вопли людей,
что сердце от этого плачет.
Но никто не мог дать им ни малейшей помощи
или поддержки.
Эта ночь была одной из самых печальных и
ужасных ночей, которые эти государства
пережили за
сотни лет».

Шторм легко отрывал якоря от каменистого дна, якорные канаты рвались, неуклюжие каравеллы, не отличавшиеся маневренностью, пытались уйти под углом к ветру подальше от суши, но чаще всего эти попытки заканчивались поражением.

На следующее утро глазам жителей Висбю предстало страшное зрелище. Весь берег на многие километры был усеян обломками кораблей и телами утопленников.

Погибли двенадцать датских и три любекских корабля, буря унесла жизни от пяти до семи тысяч человек. Чтобы мы могли судить о масштабах катастрофы, напомним, что население Стокгольма в то время составляло около девяти тысяч.

В шторм погибли два датских адмирала — Ханс Лауритзен и Енс Ульфстанд Труидсон — и любекский адмирал Бартоломеус Тиннапфель, бывший по совместительству бургомистром Любека. На дно ушли два флагманских корабля — датский «Самсон» и любекский «Морианен», названия прочих кораблей, нашедших свою смерть на рейде Висбю, также известны. Это уже знакомый нам «Ганнибал», которого не спас даже правильно загруженный балласт, «Меркуриус», «Ахиллес», «Энгелен», «Флорис», «Сулен», «Когехоген», «Папегойен», «Гриббен», «Энгельске Фортун». «Хертиг Адольфс пинке», «Йошва» и «Меервейб».

Тела погибших жители Висбю зарыли в общих могилах. Об устройстве торжественных похорон или индивидуальных могил хотя бы для адмиралов не было и речи. Стояла летняя жара, и нужно было спасаться от возможной эпидемии.

Корабли разбились в щепки, поэтому поднимать было просто нечего. Но можно было достать пушки. Этим в течение девяти лет занимался местный житель Миккель Вракарен — Кораблеискатель — большой специалист водолазного дела, судя по его прозвищу.

Большую часть корабельной артиллерии Миккель поднял, об этом говорится в письме датского короля: «То, что они не пропустили даже самой малой пушки для Нас, кажется поистине удивительным!»

Постепенно о давней катастрофе забыли.

Новый интерес к этому эпизоду Семилетней войны появился лишь в наше время, после сенсационного обнаружения в 1956 году на дне в самом центре Стокгольма корабля «Ваза». По всей Швеции тогда пробудился интерес к загадкам морского дна, а на Готланде толчок к поискам следов давних кораблекрушений дал ни кто иной, как человек, нашедший «Вазу» — знаменитый Андерс Франзен. В начале 60-х он читал лекцию в Техническом Клубе Висбю о затонувших кораблях, упомянув среди прочего о гибели датско-любекского флота на городском рейде.

Местные аквалангисты-любители приступили к поискам. Прочесывать решили вдоль края подводного плато, обрывавшегося в глубину в 25–50 метрах от берега. Если старинные хроники передавали ход трагедии верно, то корабли должны были дрейфовать к берегу и разбиваться о возвышающийся край плато. Предположения оказались верны: на дне вдоль всей линии обрыва лежали странные бесформенные ржавые глыбы. Когда эти куски разбили на берегу, оказалось, что внутри большинства из них находились пушечные ядра. Но в некоторых, как насекомые в кусках янтаря, скрывались превосходно сохранившиеся предметы с кораблей.