Рассказы. Выпуск 2

И политиканов он понимал. Хоть и не был согласен с самой Конвенцией, но чисто логически их понимал. Они желали контролировать население, оставаясь при этом вечно у власти. Им доступны любые органы, даже новый мозг можно вырастить и скопировать в него информацию со старых нейронов. Им нужно любой ценой поддерживать сложившуюся конъюнктуру, поэтому они обеспечивают для населения минимальный набор бесплатных услуг — простейшее питание и небольшой безусловный доход. А еще услуги по замене поврежденных органов на «железный» аналог, но, конечно, с оговорками, правило пятидесяти процентов никто не отменял, чуть превысил — и юридически ты более не человек. Поэтому в случае пользования услугами бесплатной медицины — либо возвращаешь со временем деньги и покупаешь новую биологическую ткань взамен, либо рискуешь стать роботом, читай рабом, при любой серьезной травме.

А роботы выполняют самую опасную и грязную работу, обеспечивая для граждан минимальный безусловный доход. Это и есть суть Конвенции, и ее ратифицировали все цивилизованные страны.

— А самое смешное, я могу как угодно тебя оскорблять, и у тебя даже мыслей не возникнет мне возразить. Ведь это нелогично, любое сопротивление только увеличит срок. — Люк-де-Бар пнул его в грудь и спокойно повернулся спиной. — Да пожалуй, даже пробовать не буду. А ведь и правда, ничего человеческого, любой бы на твоем месте давно себя проявил — разозлился или, наоборот, потерялся, в зависимости от специфики личности. А роботы… Да все вы одинаковые. Бездушные, как пылесосы. Ладно, пора мне. Честно говоря, я не знаю, куда тебя отправят, может на урановые шахты, а может вообще на Луну, добывать гелий-3. На меня зла не держи, ведь я лишь выполняю свой долг. Рядовой солдат не в силах ничего изменить. Эх, зачем я все это говорю, тебе же все равно… Проваливай к черту. На обратный процесс можешь не рассчитывать, биологические мозги чрезвычайно дороги и ограничены в производстве, их приберегают только для важных людей.

***

Месяц за месяцем он проделывал одно и то же. Дни сливались в единую массу, повторяясь в своей рутине. Он круглосуточно находился на поверхности спутника, ведь ему не требовалась ни еда, ни питье, ни отдых. Вечный неоплачиваемый труд. Всего-то и нужно, что заменять батареи питания да проводить плановый осмотр на предмет неисправностей. Феликс уже давно согласился с тем, что он теперь не человек, а машина, а значит, ему нужен только механик, простой рукастый парень, прямо-таки как он ранее. Иронично, как сказал бы живой Феликс.

Слева протянулась новая тень. Он повернулся и заметил незнакомого робота, который двигался по поверхности спутника небольшими прыжками. Охранников здесь не было, поскольку бежать некуда. А отлынивание от работы не имело никакого смысла, только удлиняло срок. Очевидно, что это другой заключенный, похоже из новеньких. Было видно, что такой способ передвижения для него в диковинку, поскольку он едва не падал при каждом приземлении.

На личной частоте Феликса зазвучали помехи, потом он услышал голос, который сначала был нечетким, но с каждым словом набирал ясность.

— Привет, друг. Прости, что так долго пропадал.

Феликс внимательно посмотрел на него, не понимая. Он точно видел его впервые.

— Вот, пришлось тоже себя в железку запихнуть. Но ты не бойся, я здесь уже всех знаю.

— Ленни? Это ты?

— Он самый. Ощущения, конечно, странные, очень непривычно так жить. Голова как будто соображает лучше, но по вкусу еды я уже успел соскучиться. Да по куреву, пожалуй даже больше.

Феликс отвернулся и вновь продолжил свое занятие. Что ж, правосудие сработало хотя бы здесь. Хоть он и не ощущал удовлетворения, но что есть, то есть. Ленни присел рядом, взметнув облачка лунной пыли.

— Дело выгорело. Еще раз прости, но нужно было, чтобы дело закрыли. Если бы мы пропали, то они вынуждены были бы заняться поисками, а там чем черт не шутит. Так мне пришлось подставить тебя. О сестре я позаботился, мы провернули пару операций, и теперь деньги у нее на счету. Мы с тобой отныне миллиардеры.

— Теперь все это не имеет смысла. Мы проторчим здесь многие столетия. Даже тебе ничего не удастся сделать.