Рассказы. Выпуск 2

Он еще не полностью сознавал происходящее. Он еще не до конца понимал, что будет дальше. Главной задачей сейчас было выживание.

— Извини, без помощника я бы не смог обойтись. Другого выхода нет. Мне нужно спасать сестру. — Ленни помог ему сесть, тщательно вытер руки и спрятал нож в карман. — Никто разбираться не станет, тебя посадят в тюрьму или отправят на работы. Не переживай, помощь скоро придет.

Он не помнил, сколько времени прошло, действие стимулятора кончалось. Свет моргнул и на секунду исчез. Разум вернулся на несколько мгновений, чтобы снова угаснуть. Последнее, что Феликс слышал, — рев сирен полицейских машин.

***

И снова свет, но теперь его глазам не было больно. Что происходит? Подозрительно тихо, где он? Предшествовавшие пробуждению события навалились лавиной. Странно, но никаких эмоций он не ощущал. Он попытался вскочить и удивился, когда это ему легко удалось. Вот только…

Феликс посмотрел вниз и увидел блеск металла, он осторожно дотронулся до головы, понимая, что его ждет. Найти бы зеркало…

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошел высокий человек. Он посмотрел на Феликса и достал внушительно выглядящий пистолет, демонстративно зарядил и положил на стол перед собой.

— Если сделаешь хоть одно движение — я уничтожу тебя до конца. Теперь ты никто, за это мне ничего не будет. Ты понимаешь?

— Да. Это я знаю, как и…

— Включить запись! — мужчина рявкнул, и свет вспыхнул еще ярче. — В мои обязанности входит информирование о главных положениях Конвенции. Меня зовут Люк-де-Бар. Старший следователь комитета безопасности при Верховной Ассамблее. Согласно записям в личном деле, вы добровольно воспользовались государственной медицинской программой по физической замене частей тела на биомеханические протезы. При этом совокупная замена превысила пятьдесят процентов частей тела. Вы согласны с этим утверждением?

— Да, у меня были травмы… Я упал с большой высоты, открытые переломы…

— При этом вы осознавали риски? В случае повреждения жизненно важного органа в силу вступают положения Конвенции.

— Да… Обычное восстановление заняло бы много времени… И на это нужны были деньги.

— В ходе совершения преступления и в результате задержания вы получили критические повреждения жизненно важных органов. По Конвенции вы с этого момента считаетесь официально умершим. Ваше сознание было перенесено в автономную единицу. Сейчас второе октября, процесс переноса занял двадцать дней. Отныне де-юре вы лишены гражданства и приравниваетесь к средствам производства с соответствующим положением, за исключением того, что владельцу запрещается наносить ущерб и каким-либо образом уничтожать вас. Поскольку вы совершили серьезное правонарушение, то права на пользование ваши трудом принадлежат правительству. Апелляцию на решение Конвенции вы сможете подать через сто лет. Отключить ведение протокола! — Люк-де-Бар откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Ты, наверное, можешь сказать, что это твой сообщник нанес тебе раны и смотался с деньгами. Да, ты прав. Но нас это мало волнует, преступник схвачен, по бумагам он оказывал сопротивление и получил несовместимые с жизнью раны. Деньги? А, куда-то пропали, изобретательность нынешних злодеев не имеет границ. В конце концов, все застраховано. Твои слова теперь ничего не значат, ведь ты уже официально не человек, а железка, робот. У тебя даже имени нет, только номер — 000002236784—54.

Феликс прислушался к внутренним ощущениям, попытался почувствовать хоть что-то, но вместе с биологическим мозгом исчезла и возможность ощущать эмоции. Он по-прежнему осознавал себя, имел ту же память, но думал… рационально? Он прислушался к себе и понял, что напрочь лишен возможности злиться на предателя. Более того, Феликс понимал, что с логической точки зрения Ленни не нужна такая обуза, как он, к тому же нет необходимости делить сумму на двоих. Одни плюсы. Люк-де-Бара он тоже понимал, ведь тот всего лишь делал свою работу. Следователь, кажется, уловил его мысли, потому что улыбнулся и кивнул.

— Вижу, ты и не собираешься ничего говорить. Никто не жалуется. Роботы все такие, лишены груза эмоций. Может, и я когда-нибудь попробую. Хотя нет, не стану. — На его лицо наползла кривая усмешка, переросшая в недобрый смех. — Зачем мне это, если я по долгу службы могу заменять себе все по мере необходимости на биологические ткани?