Рассказы советских писателей

— Чшш… Кто-то пробежал здесь, Мурза.

— Это ветер, Таси.

— Сердцем чую какую-то беду, Мурза…

— Люблю твои ежевичные глаза, Таси.

— Как я счастлива, Мурза!

— Люблю твои розовые щеки, Таси.

— Не касайся меня так, Мурза!

— Говорят, владетель собирается воевать с абхазами, Таси.

— Избави нас бог от войны, Мурза!

— Дадиани и Шарашиа не хотят примириться друг с другом, Таси.

— Да примирит бог Дадиани и Шарашиа, Мурза!

— Если будет война, Таси…

— Ох, не говори этого, Мурза!

— Больше не скажу, Таси.

— Я думала, ты хочешь свататься к дочери Кучуриа Кутелиа, Мурза.

— Пропади она пропадом, Таси!

— Касайся, целуй меня, Мурза.

— Ты моя радость, Таси.

— Слышишь, Мурза?

— Слышу, Таси.

— Кто-то свистнул, Мурза.

— Это ветер свистнул, Таси. Смотри не простудись!

— Дочь Кучуриа Кутелиа красивее меня, Мурза.

— Дочь Кучуриа Кутелиа твоего мизинца не стоит, Таси.

— Что тебя до сих пор заставляло молчать, Мурза?

— Чшш… Кто-то крикнул, Таси.

— Это ветер завывает, Мурза.

— Взошла утренняя звезда, Таси.

— Вчера в Мухури работорговцы похитили жену Уту Гурцкайа, Мурза.

— Работорговцев убили, Таси.

— Кто они были, не знаешь, Мурза?

— Макацариа из Чаладиди, Таси.

— Почему бог не проклянет их, Мурза?!

— Не знаю, Таси!

— Женщина со двора не может ступить, Мурза.

— Как может христианин продавать христианина неверному, Таси!

— Кто-то ходит по двору, Мурза.

— Может, отец снова вышел, Таси?

— Нет, отец один только раз выходит ночью, Мурза.

— Пойду обойду двор, Таси.

— Не уходи, я боюсь, Мурза.

— Хорошо, я не уйду, Таси.

— Невесту Мадзиниа у дружков в дороге похитили, Мурза!

— И Мадзиниа с того самого дня домой не вернулся, Таси.

— Несчастный Мадзиниа, Мурза.

— Еще несчастнее его Пациа, Таси.

— Иди, иди, вот-вот встанет отец, Мурза.

— Завтра выходи в это же время, Таси.

— Поцелуй меня, Мурза!

— Таси…

— Еще поцелуй меня, Мурза!

— Заткни ей башлыком рот, Коста!

— Крепче свяжи ей ноги, Миха.

— Ну, побежали, Дата!

— Ты не убил того парня, Коста?

— У него крепкая голова, не сдохнет, Маква.

— Фьють… фьють!

— Но-о!..

— Гуджу!

— А?

— Со двора мне послышался крик, Гуджу.

— Это ветер поет, Цабу.

— Нет, крик мне послышался, Гуджу.

— Померещилось тебе спросонок, Цабу.

— Открой дверь! Мне послышался крик, Гуджу!

— Небо разверзлось, Цабу!.

— Открой дверь, Гуджу!

— Эй, кто там?

— От платана донесся крик, Гуджу!

— Наверное, ветер, Цабу!

— Беги к платану, Гуджу!

— Да вот гляди, никого нет под платаном, Цабу!

— Ну, а это кто там, Гуджу?

— Сын Маркозиа — Мурза.

— У него голова разбита, Гуджу.

— А что здесь нужно было ему, Цабу?

— Наверно, к Таси пришел, Гуджу.

— А что нужно было от Таси сыну Маркозиа?

— Не время спрашивать об этом, Гуджу?

— Что нужно было здесь сыну Маркозиа, Цабу?!

— Какое-то несчастье с нами стряслось, Гуджу!

— Почему ты так думаешь, Цабу?!

— Ты слышишь топот коней, Гуджу?

— Что это, Цабу?!

— Горе мне, Таси нет в постели, Гуджу!

— Что ты говоришь, Цабу?!

— Таси, дочка!.. Таси!.. Помогите!

— Таси, дочка!..

— Таси, дочка, Таси!.. Таси!..

— Что такое, что случилось?

— Кажется, похитили Таси!

— Таси похитили!

— Выбегайте все!.. Работорговцы похитили Таси!

— Филипе!

— Манча!

— Спиридон!

— Выходите все!

— Эй, не упускайте их!

— Трубите в трубы!

— Звоните в колокола!

— Таси похитили, дочку, Гуджу!

— Варна, перережь им дорогу у мельницы!

— Ива, перехвати их у моста!

— Таси, дочка! Таси, дочка! Горе твоему отцу, дочка!

— Эй, все выходите, все до одного!

— Таси!.. Пусть земля возьмет твою мать, дочка!

— Горе твоему отцу, дочка!

Перевод с грузинского Ю. Нагибина и С. Серебрякова

Геннадий Юшков Месяц в городе

1

Можно было улететь самолетом и через какой-нибудь час оказаться дома, но Турков не торопился, решил добираться теплоходом. Будет в дороге целые сутки наедине с самим собой. Достаточно времени, чтобы все обдумать, понять, разобраться. А разобраться в случившемся ему надо непременно. Он взял билет, в гомонящей толпе пассажиров поднялся на раскаленный от солнца, пахнущий краской теплоходик; посадка закончилась неожиданно быстро; желтея пузырями, вскипала под бортом вода; отвалили от пристани… Покатились, как на саночках, только ветер бьет по глазам.

И, когда осталась позади пристань, уходя вбок, заслоняясь береговым обрывом, Турков с пугающей отчетливостью почувствовал всю краткость предстоящей дороги. Сутки… Всего сутки. У Туркова сжалось, замерло сердце. Он пробовал успокоиться, твердил себе, что никакой беды нету, что он придумал ее, вообразил, что спустя месяц-другой будет смеяться над своими страхами… А сердце сжималось, будто в холодном кулаке его стискивали.