Читаем Рассказы (СИ) полностью

Большие желтоватые белки Маду, похожие на бильярдные шары, покрываются блестящим глянцем любви к родине.

— У тебя есть семья?

— У Маду есть жена.

— Красивая?

Ухмылка, которая говорит: подумай своей белой дырявой башкой, разве у бизнесмена Маду может быть некрасивая жена?

— У Маду самая красивая жена во всем центральном квартале Уасу. Ее бедра — как ствол пальмы.

Маду почему-то внимательно смотрит себе на штаны.

— А, ну если как пальмы, тогда, конечно… А дети у тебя есть?

— У Маду только шесть детей.

Это сказано с досадой. Мало.

— Ух ты! И сколько же им лет?

Маду не торопясь загибает пальцы:

— Старшему сыну Маду шесть лет. Второму сыну Маду пять лет. Первой дочери Маду четыре года. Второй дочери Маду три года. Третьему сыну Маду два года. Третьей дочери Маду один год. У Маду три сына и три дочери. Самый старший ребенок Маду — сын. Самый младший ребенок Маду — дочь. У Шефа-мужа и Его жены сколько детей?

— Один сын.

На лице у Маду боль сострадания. Он даже немного смущен, растерян. После паузы тактично:

— В восточном квартале Уасу у Маду есть друг. Колдун Тото. Он знает «траву ста сыновей». В следующем мае Маду может привезти траву. Шеф-муж и Его жена будут в Фоллонике в следующем мае?

— Мы не знаем, Маду. Возможно.

— Маду привезет «траву ста сыновей». Она стоит недорого.

Молчание. Мы на этот раз ничего не говорим. Ждем. Маду тоже ждет. Начинается бизнес. Какой-то виртуальный. Нам, понятно, не нужна никакая трава. И в Фоллонику мы больше, ясное дело, не приедем. Но это не важно. Удивительный человек Маду. Дипломат, философ, поэт. Прямо Грибоедов.

— В мае в Фоллонике очень хорошо.

Вот так. Не в лоб, не про цену. Про погоду. Он кружит над нами, как черный ворон.

— Фоллоника — хороший город, — продолжает Маду. — Он похож на Уасу.

— Уасу — это твой родной город? — спрашивает «Его жена».

— Уасу — родина Маду. Это сердце Гвинеи.

После паузы:

— Там живет Тото.

Еще пауза.

— В восточном квартале. Когда у Мбамбы совсем заболела жена, Тото дал ей «траву ста сыновей».

Еще пауза. Искусственный зевок.

— Сейчас у Мбамбы двенадцать детей.

— Ух ты! Больше, чем у тебя?

— Конечно. Потому что Тото дал Мбембе «траву ста сыновей». Она недорогая.

Мы молчим. Что будет дальше? Ну же, Мадушечка, не подкачай!

Но Маду на высоте. Он лениво показывает длинным ваксовым сверху и розовым снизу пальцем куда-то в жемчужную дымку моря. Держит его с минуту не опуская.

— Уасу там. Там жена Маду. Ее бедра — как ствол пальмы.

Пауза. Маду свободной рукой быстро поправляет себе что-то в штанах.

— Уасу далеко. Как раз сейчас там цветет «трава ста сыновей».

Пауза. Маду вынимает руку из штанов и не выдерживает.

— Она совсем дешевая. Пятьсот долларов пакет.

Ай да Маду!

— Ого! — восклицают «Шеф-муж» и «Его жена». — А пакет-то хоть большой?

Маду небрежно показывает примерный размер пакета. Понять размер нельзя. Руки Маду как будто со всех сторон мнут невидимую пуховую подушку в воздухе.

— Средний пакет. Не большой и не маленький. Хороший пакет. Как раз такой, который стоит пятьсот долларов. Это дешево. По пять долларов за каждого сына. Хотя Шеф-мужу и Его жене Маду отдаст «траву ста сыновей» за четыреста девяносто пять долларов. Маду не жадный.

Щедрость Маду нам очевидна.

— Ладно, Маду, — говорит Шеф-муж. — В следующем году мы обязательно приедем и купим «траву ста сыновей». Но совсем маленький пакет за десять долларов.

Маду нельзя узнать. Дипломат, Поэт и Бизнесмен уходят. Приходит Актер. Качалов? Станиславский? Не знаю. Маду делает совершенно потерянное лицо:

— Десять долларов?!

Он шокирован, возмущен, обескуражен, убит. Он даже, кажется, бледнеет, если только негры умеют бледнеть.

— Десять долларов за «траву ста сыновей»?!

Пауза. Маду падает на песок и начинает хохотать. Он катается по песку. Хлопает себя по коленям и животу. Закатывает глаза. Дергает ногами. Спектакль продолжается минут пять.

Если бы Станиславский в это время сказал Маду «не верю», я бы дал ему (Станиславскому) пощечину. Театральной программкой спектакля «Чайка». Прямо при Немировиче. И Немировичу бы дал заодно. Чтоб не поддакивал Старику.

Наконец Маду успокаивается. Он вытирает слезы, отчаянно качает головой, приговаривая:

— Десять долларов за «траву ста сыновей»!.. Десять долларов за траву!.. Жалко, этого не слышат Тото и Мбемба. Да… десять долларов… По десять центов за сына… Да… Шеф-муж — остроумный человек. Наверно, Его жена не скучает с ним… Да… Тото и Мбемба хорошо посмеялись бы.

Маду утирает слезы, качает головой. Садится. Затихает. Смотрит на море. Задумчиво чешет грязновато-розовую пятку. Держит паузу. Начинается новый налет:

— Сегодня хороший день.

А еще говорят, что это британцы придумали смол-ток про погоду.

— Такая погода в Уасу круглый год. Обычно в это время жена идет на рынок. Все женщины в это время идут на рынок. И жена Маду тоже идет. Медленно. И бедрами она делает туда-сюда.

Пауза. У Маду нежно розовеют белки глаз.

— У нее бедра, как ствол пальмы, раскачиваемый ветром. Я сейчас приду.

Перейти на страницу:

Похожие книги