Рассказы (сборник)

Она написала в Тюрингию в баронский замок, но не получила ответа. Поэтому у Вольфа Дитера, когда она уехала, постепенно сложилось впечатление, будто она, являясь мещанкой, не выдержала аристократического тона и написала слишком фамильярно-доверительно. И он написал сам. Причем еще более родовитой матери своей родовитой матери:

«Милостивая государыня баронесса, дорогая уважаемая бабушка!

Не пугайтесь подобного обращения, оно вызвано потребностью еще неизвестного Вам сердца. Я знаю все. Но я счастлив. Уже в юности слышал я внутренний голос, говоривший мне, что чем-то я выше окружающих. Это послужило поводом для многих стычек с моим приемным отцом доктором Бэром, членом участкового суда, который не понимал меня, хотя у него происхождение и чисто арийское. Из-за того, что у меня теперь возникли трудности с вступлением в СС и я не могу служить фюреру так, как мне хотелось бы, мне нужны сведения о моем отце. Поскольку таковых сведений не оказалось, нижайше прошу Вас, дорогая бабушка, мне их сообщить. Я не запятнаю ни его, ни вашей чести. Я крестьянин и управляю здесь большим имением. Потом я сам хочу стать землевладельцем, так что имя Вальдхаузен навсегда сохранит традиции древних германских родов.

С немецким приветом нижайше

преданный Вам Вольф Дитер

фон Вальдхаузен, называемый Бэр».

Письмо стоило ему тяжелого труда, особенно конец. Будет ли правильнее написать Вольф Дитер Бэр, называемый Вальдхаузен, или большее впечатление произведет сначала фамилия Вальдхаузен, а фамилию Бэр, явно относящуюся к третьему сословию, лучше отодвинуть на задний план? Вольф Дитер решил, что для него сейчас важнее произвести впечатление. И потом как написать. «Хайль Гитлер!» или «С немецким приветом»? «Немец приветствует словами „Хайль Гитлер!“» — такие плакаты висели даже в деревенской пивной и в лавке, однажды Вольф Дитер сам потребовал объяснения от учителя, потому что тот сказал «Добрый день». Он знал, конечно, что в некоторых аристократических кругах любовь к фюреру по непонятной причине не стала еще таким само собой разумеющимся явлением, как в третьем сословии. Рабочие для Вольфа Дитера ничего не значили, а крестьяне были все сплошь за Адольфа. И, как человек осторожный, он выбрал «немецкий привет».

Но бабушка и тут ничего не ответила. Ввиду того что Вольф Дитер, следовательно, не мог сообщить руководству СС, кто его отец, с СС ничего не вышло, а конный отряд возглавил сын местного бауэрнфюрера Клееманн. Почему в деревне и распространился слух, будто Бэр из Фюрстенхагена никакой не барон, а всего-навсего Бэр и, может быть, даже не арийского происхождения. Почему Вольф Дитер и вздул Клееманна-младшего, а с ним заодно и пять отроков из эсэсовского конного отряда. За что и был исключен из кандидатов в этот отряд. Он отправился к дяде Герману в Галле и попросил того взять дело в свои руки и раздобыть ему арийского отца.

VI

Дядя Герман взял дело в свои руки, а так как руки эти принадлежали человеку энергичному и не раздумывавшему о выборе средств, то есть следовавшему принципу фюрера, который гласил: в политике цель оправдывает любые средства, лишь бы она вела к успеху, поэтому дядюшка и не побоялся взяться за укрощение дворянской спеси оскорбленной титулованной бабушки. Это следует понимать так, что баронесса сначала не ответила и на послание дяди Германа, хотя тот с самого начала выразился очень ясно. Но когда после первого послания он отправил второе, где пригрозил довести до сведения суда, бюро актов гражданского состояния и руководства СС, что речь идет о незаконнорожденном сыне баронессы Дитлинды фон Вальдхаузен из Вальдхайма в Тюрингии, дочери баронессы Эдельгардины фон Вальдхаузен, урожденной графини фон Нофайль, которая могла бы предоставить необходимую информацию вместо отсутствующей дочери, он получил ответ. К сожалению, использовать его дядя Герман никак не мог, ибо состоял он всего из двух строк:

«Господину инженеру Г. Бекеру, Виттенберг.

Избавьте меня от Ваших посягательств. Иначе я подам на Вас в суд за оскорбление семейной чести.

Эдельгардина баронесса фон В.».

Даже свое имя не потрудилась написать полностью.

Но дядя Герман был не тот человек, от которого можно так легко отделаться. Теперь уже он почувствовал оскорбленным себя и стал воспринимать дела Вольфа Дитера как свои собственные. Не вообразила ли эта аристократическая сволочь, что в третьем рейхе можно обходиться со своими соотечественниками из третьего сословия также, как во времена Веймарской республики? Он сел в поезд и отправился в путь, полный решимости в случае неудачи написать заместителю фюрера и обратить его внимание на определенные круги. Дядя Герман, как бывший подмастерье в масонской ложе, вступил в партию ценой больших усилий и боялся сам попасть на заметку поэтому приберегал этот ход на крайний случай.