Рассказы (сборник)

Сосредоточившись на капле, наконец-то сорвавшейся с кончика березового листа, Олег не сразу почувствовал положительный эмоциональный фон — идущий от выползших на поверхность земли и блаженствующих во влажном тепле дождевых червей. По счастью, этот слабенький фон едва затрагивал экстрасенсорную систему молодого человека, оставляя Олегу время для короткого отдыха. Увы, очень недолгое время — спустя каких-нибудь пять минут после того как унеслась грозовая туча и выглянуло солнце, запели птицы, зашуршали мыши, зашмыгали белки, зашевелили ушами зайцы, насторожились олени, изготовились к охоте лисы и волки, а в ближайший малинник ввалился медведь. Общий эмоциональный фон резко возрос, а когда неподалеку от Олега куница впилась в горло зазевавшейся тетерке, юношу захлестнули две различно окрашенные психические волны: боли и ужаса — от агонизирующей птицы, торжества и удовольствия — от насыщающегося свежатиной удачливого зверка. Сердце молодого человека на мгновение сбилось с ритма, однако, интерферируя, эти психические волны не усилили, а погасили друг друга, и через две-три секунды душевное равновесие Олега полностью восстановилось.

Скоротечная летняя гроза уходила на северо-восток, затаившиеся на время лесные жители дружно покидали свои убежища и торопились войти во всеобщий биологический круговорот: хватая пищу, жадно раскрывались рты, пасти, клювы, чуткие ноздри, глаза и уши искали добычу, вместе с тем пристально следя за возможными охотниками. Ощущения голода, насыщения, удовольствия, страха, боли, полового влечения порождали все более мощные психические волны, заставляя эмпатическую систему Олега вибрировать с все возрастающей частотой. Наконец резонансные колебания, слившись и взаимно погасив друг друга, образовали привычный для юноши-мутанта психоэмоциональный фон — Олег облегченно вздохнул. Хотя настройка эмпатической системы происходила сама собой, не требуя от юноши волевых усилий, всякий раз этот, повторяющийся каждое утро процесс вызывал ощутимую душевную боль — к сожалению, молодой человек не мог ничего поделать с данной, не всегда приятной особенностью своей психики: так распорядилась природа. Впрочем, случающийся по два, три раза в день легкий эмоциональный шок не шел ни в какое сравнение с теми душевными потрясениями, которые Олег испытывал, непроизвольно улавливая чувства и переживания не десятков тысяч бессловесных тварей, а хотя бы трех, четырех человек. В последнем случае юноша-мутант едва ли не буквально терял голову и готов был бежать от представителей своего вида хоть за тридевять земель. И бежал. Начиная с семнадцати лет, с того времени, когда эмпатические способности Олега усилились до такой степени, что сделали невозможным пребывание мутанта в самом немногочисленном человеческом сообществе. В конце концов, беглец очутился на принадлежащей Красноелинскому охотничьему хозяйству глухой таежной заимке — номинальным егерем.

Жаркое солнце быстро высушило траву, Олег взял короткую косу и стал умело окашивать теснящие лесную прогалину березовые стволы — на самой поляне трава была скошена позавчера, и вечером ее следовало собрать в копны. Между деревьями часто попадались подберезовики, подосиновики, а иногда и белые — юноша-мутант осторожно срезал их косой и складывал в подвешенную к поясу холщовую сумку. Когда сумка наполнялась, Олег относил грибы в шалаш и пересыпал их в большую, им самим сплетенную из ивняка корзину — знатные получатся и суп, и жаркое! Не говоря о том, что сушеные и соленые грибы составляли очень существенную часть в питании не совсем добровольного отшельника. Являясь естественным вегетарианцем — еще бы! попробуйте убить живое существо, чувствуя его страдания, как свои! — Олег старался разнообразить стол за счет бескровных даров леса. Кроме того, он держал двух коз и возделывал огород, на котором росли капуста, картошка, лук, огурцы, морковка и укроп с петрушкой. С раннего детства приученный бабушкой к крестьянской работе, юноша-мутант успешно справлялся и с огородом, и с животными — помимо коз у Олега имелась очень не лишняя в сельском хозяйстве отшельника пожилая кобыла.

Когда до захода солнца оставалось около часа, Олег, сметав в копны скошенную позавчера траву и натаскав в шалаш свежего сена — кто не знает, лучшее средство от комаров! — занялся приготовлением ужина, одновременно нанизывая на тонкие лыковые бечевки собранные днем белые грибы. В котелке над костром варился суп из подосиновиков, подберезовиков и перловки, в другом котелке закипала вода для чая, на пристроенной сбоку от костра на горячих углях чугунной сковородке жарились те же грибы с картошкой — благодать! Лишенный радостей секса — и не столько вызванным радиацией недостатком мужских гормонов, сколько невозможностью быть рядом с другим человеком дольше пятнадцати, двадцати минут — юноша-мутант находил им замену в прочих маленьких радостях жизни: вкусной еде и, особенно, в своей уникальной способности сливаться со всем сущим — деревьями, травой, облаками, зверями, птицами и даже ползучими гадами.