Рассказы разных лет (сборник)

– Гм-гм… – вклинилась я. Мне уже надоели эти прожекты. – Ну допустим, замысел я поняла… Но для чего было везти нас сюда? Я прекрасно умею держать язык за зубами. Работа гоуст-райтера меня вполне устраивает. Тем более что справедливый гонорар, как я понимаю, для вас не проблема…

– Вы здесь потому, – грустно сказал старик, – что некоторые розы распускаются только в оранжерее, под опытной рукой с секатором.

– Прощу прощения?..

– Сценарий купить можно, но разве можно купить вдохновение? Ну заплачу я вам сто тысяч… Мало? Миллион? А пусть и все десять! Что я получу? Если не откровенную халтуру, то в лучшем случае потуги угодить мне…

– Так вы хотите, чтобы я… – Я недоверчиво усмехнулась. Обвела взглядом комнату и все вокруг. – В домике вроде этого? Борец за свободу – с дулом у виска? Сам как последний раб?

– А вы думаете, – заметил Филипп, – что если вам заплатить десять миллионов, то, сидя дома на той самой Рублевке, в кабинете на мансарде в полакра, обделанной карельской березкой, за дубовым столиком размером с бильярдный, попивая коньячок и гоняя прислугу за лимоном с сахарной пудрой, вам будет лучше сочиняться про бунт униженных и обездоленных?

– Как показывает практика, – заметил Константин, – в таких кабинетах людям почему-то куда лучше думается не о деле, а о том, как бы убедить заказчика, что работа кипит, и результаты будут вот-вот.

– Мне нужна вовлеченность, девочка моя, – сказал старик. – Чтобы вы сострадали своим героям, жили в их шкуре… Страдали за них, страдали как они! По-настоящему. Чтобы вы не целились в абстрактного мальчика у телевизора, а выдавливали рабов из самих себя. Всерьез и честно, отжимая по капле, с юшкой и кровью! Чтобы ваша душа рвалась к свободе и справедливости так же, как у ваших героев!

Я отступила на шаг от стола. Оглядывая комнату еще раз.

Окно… Но перед ним был кабан. Выход… Там маячил второй. Ухмыльнулся, перехватив мой взгляд.

– Послушайте, ну вы же умный человек! – взмолилась я, уже чувствуя, как подступает отчаяние. – Вы же должны понимать, что это невозможно! Ни за год, ни за два, ни за пять! Один человек историю не изменит! Она течет так, как течет! Все нормальные общества когда-то прошли через стадию баронов-разбойников, хозяйничающих над быдлом! Это неизбежно! Сначала бароны-разбойники, за ними долгая череда переделов, пока те, в чьих руках в итоге осела собственность, не побеспокоятся о том, чтобы переделов больше не было. Пока не сообразят, что удержать награбленное голой силой трудно, ведь сзади подпирают молодые да резкие, которым нужно все и сразу, а терять нечего… И вот тогда-то, для себя, а не для абстрактного народного блага, они сделают нормальную полицию и суды, которые будут защищать их статус кво под девизом святой частной собственности. И вот только после этого, когда сменится еще поколения три, в стране могут народиться те люди, о которых вы мечтаете, гордые и свободные…

– Введение из пособия для эмигранта, – тихо заметил Степа. – «Почему я убегаю из России, но не должен стыдиться своего бегства».

Старик не обратил на него внимания.

– Ну да, ну да… Я часто слышал это, девочка, и от очень умных людей… Может быть, так оно все и есть. Возможно, только так оно и возможно… Божьи мельницы мелют медленно… Но еще три поколения, девочка?.. Для вас это пока просто слова. Вы представляете, когда это будет? Внуки моих внуков. Я этого уже не увижу. А знаете, как хочется? Очень хочется… Божьи мельницы мелют медленно.

Я снова заметила, что он странно произносит эту присказку, напирая не на «медленно», а на «божьи мельницы».

– Чтобы вам было легче, – заметил Филипп, – ваша работа будет контролироваться. В том числе и физическими наказаниями, если дело дойдет до халтуры и лени.

– Или, упаси боже, открытого саботажа, – добавил Константин.

Лысеющий человек в темном вдруг нервно хрюкнул и выдернул руку из кармана и тут же сунул ее за спину, будто пряча подальше. Но я успела заметить, что его рука обмотана в платок, испачканный чем-то темным и засохшим.

Я вдруг поняла.

С жуткой ясностью осознала, почему этот разговор происходит именно посреди болота.

– Прямо здесь?.. – прошептала я. – И на какой срок?..

– Вот опять, срок… – нахмурился старик. – Я же говорю, вы должны не отбывать срок, а дело делать. Ну, про кнут сказали. Теперь про пряники. Они, конечно, тоже будут. В пределах разумного: свежие фильмы, музыка… Праздничный ужин… Хорошего мальчика по выходным, опять же… Если будет, за что.

– Девочку, – зачем-то брякнул лысеющий человек в темном.

– Мальчики, девочки… Возможно, иногда интернет. Это под наблюдением, конечно…

Пять сезонов? – билось у меня в голове. – Десять лет?.. А потом – еще добавив драматизму?..

– Но это же… Это же… Жить без надежды… – я шептала, я почти молила: – Должна же быть надежда… Какая-то надежда, что это однажды кончится!