Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море

Дороти. Милый, я хочу только одного — чтобы ты не уходил. Я хочу, чтобы у нас было хоть немного по-семейному. Здесь хорошо. Я могу убрать твою комнату, там станет уютно.

Филип. Сегодня утром там было не очень уютно.

Дороти. Я так уберу ее, что тебе приятно будет жить в ней. Я поставлю тебе удобное кресло, и настольную лампу, и полку с книгами, и картины повешу. Право же, я очень хорошо все устрою. Пожалуйста, останься сегодня дома, и ты увидишь, как будет хорошо.

Филип. Завтра останусь.

Дороти. А почему не сегодня, милый?

Филип. Такой уж сегодня беспокойный вечер, хочется, знаешь, погулять, потолкаться среди людей. А кроме того, у меня свидание с одним человеком.

Дороти. В котором часу?

Филип. В четверть первого.

Дороти. Ну, после приходи.

Филип. Ладно.

Дороти. Когда ни вернешься, все равно приходи.

Филип. Серьезно?

Дороти. Да. Пожалуйста.

Он обнимает ее. Гладит по волосам. Закидывает ей голову и целует. Снизу доносятся крики и пение.

Слышно, как поют «Песню партизан». Песню поют всю, до конца.

Хорошая песня.

Филип. Тебе и не понять, какая это хорошая песня.

Слышно, как поют «Bandera Rossa».

А эту знаешь?

Он сидит на краю постели.

Дороти. Да.

Филип. Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню.

В соседней комнате боец с изуродованным лицомлежит на кровати и спит. Во время их разговора он вышел из ванной, высушил одежду, счистил с нее грязь и лег на кровать.

Свет лампы падает на его лицо.

Дороти. Филип, Филип, ну пожалуйста, Филип.

Филип. Знаешь ли, я сегодня не в настроении.

Дороти(разочарованно). Вот это хорошо. Вот это мило. Но я ведь только прошу, чтобы ты остался. Просто останься дома, и мы посидим тихо, уютно, по-семейному.

Филип. Мне нужно идти. Правда.

Внизу поют «Интернационал».

Дороти. Вот это всегда играют на похоронах.

Филип. А поют не только на похоронах.

Дороти. Филип, ну не уходи!

Филип(обнимая ее). До свидания.

Дороти. Нет, нет. Не уходи. Я тебя прошу.

Филип(вставая). Слушай, перед тем как ложиться, открой оба окна. А то ночью, если будет обстрел, стекла лопнут.

Дороти. Не уходи, Филип. Не уходи!

Филип. Salud, camarada.

Он не поднимает кулак. Идет в соседнюю комнату. Внизу опять поют «Партизан». Филип в номере 110 смотрит на спящего Макса, затем подходит к нему и будит.

Макс!

Макс, мгновенно проснувшись, озирается, мигает от яркого света и улыбается.

Макс. Пора?

Филип. Да. Выпить хочешь?

Макс(встает с постели, улыбается и ощупывает свои сапоги, которые сохли перед электрическим камином). Очень даже.

Филип наливает виски в два стакана и тянется за графином.

Не подливай воды, жалко портить.

Филип. Salud.

Макс. Salud.

Филип. Идем.

Внизу бойцы поют «Интернационал». Пока занавес опускается, Дороти Бриджес в номере 109 лежит на постели и плачет, обхватив подушку руками.

Занавес

Акт II, сцена 4

Декорация сцены 3, но время — 4.30 утра. В обеих комнатах темно. Дороти Бриджесспит на своей кровати. Макси Филипидут по коридору, Филип отпирает дверь номера 110 и зажигает свет. Они смотрят друг на друга. Макс качает головой. Оба так покрыты грязью, что их почти нельзя узнать. Филип идет в ванную. Потом выходит.

Филип. Ну что ж, в другой раз.

Макс. Мне очень жаль.

Филип. Ты не виноват. Ты первый пойдешь в ванну?

Макс(садится и кладет голову на руки). Ступай ты первый. Я очень устал.

Филип идет в ванную. Потом выходит.

Филип. Горячей воды нет. Единственное, ради чего мы живем в этой проклятой мышеловке, это горячая вода, — так теперь и ее нет!