Рассказы о животных

— Эх, старушка, наша песенка, видать, спета! — с грустью промолвил Стоян, чинивший телегу.

В полдень он запряг буйволиц и поехал за дровами. Приехав обратно, он остановил буйволиц перед сараем и принялся распрягать Вранку, поглядывая на нее с беспокойством. Буйволица, освободившись от ярма, на мгновенье неподвижно застыла на месте, потом ее стала бить дрожь, она повалилась на землю и начала биться. Глаза подернулись пеленой, на губах выступила пена. Испуганный Стоян в растерянности схватился было за нож, а потом побежал звать соседа, деда Илию, сельского мясника.

— Не могу я, понимаешь, рука не поднимается, — оправдывался он. — Тебе-то она чужая… Не пропадать же мясу!..

Когда они прибежали во двор, буйволица тяжко хрипела. Денка и дети громко плакали. Дед Илия строго на них крикнул, с некоторой торжественностью вынул нож и, проведя пальцем по лезвию, склонился над буйволицей. Вранка, изнемогшая от мук, вдруг почувствовала особенно острую боль в шее, попыталась было сопротивляться — зашевелилась, задергалась, но тут ей показалось, что именно эта боль несет избавление от страданий, что-то теплое хлынуло из ее тела, постепенно ее охватила приятная слабость, боль куда-то исчезла, исчезло все…

Когда буйволов гнали на водопой мимо того места, они начинали беспокойно принюхиваться, широко раздувая ноздри, с ревом рыли копытами землю, их с трудом отгоняли оттуда. А когда прогоняли отару овец, та, что шла впереди с колокольчиком на шее, останавливалась и, беспокойно потоптавшись, обходила это место стороной. Одни только куры копошились там целыми днями, клевали пропитанную кровью землю и радостно кудахтали.

Перевод С. Литвиненко.

ЧЕРНУШКА

— Фонарь взять, что ли?

— Да зачем он? Луна на дворе, светло, как днем! И без фонаря управимся!

Тетушка Здравка подошла к загону и остановилась у ворот. Овцы лежали, пережевывая жвачку, а ягнята резвились в серебристой осенней ночи. Пятеро или шестеро из них бегали по кругу, весело постукивая копытцами. Вот они взбежали на горку навоза и остановились в нерешительности. Тот, что впереди, поглядел вниз, как бы раздумывая, комья навоза посыпались у него из-под копытец. Ягненок прыгнул, изогнувшись в воздухе, словно рыбка, и помчался сломя голову. Остальные последовали его примеру. Один из них взобрался на спину матери и стал рыться в ее шерсти, будто искал блох. Другой встал на задние ножки и, упершись передними в подпору навеса, принялся с любопытством постукивать по ней копытцем.

И только один ягненок плутал, как неприкаянный, по загону среди лежавших на земле овец в поисках матери. Тетушка Здравка присмотрелась к нему, но не вспомнила, от какой он овцы.

Она с улыбкой наблюдала за резвящимися ягнятами, а потом вдруг затаила дыхание и прислушалась. В тишине до нее донеслись прерывистые вздохи, похожие на стон.

Ворота скрипнули. Овцы зашевелились, зазвенев медными колокольчиками. Пройдясь по загону, тетушка Здравка остановилась в тени у плетня, куда не достигал лунный свет, и наклонилась. Оказалось, это Чернушка дышала так тяжело и неровно. Тетушка Здравка слегка потормошила овцу, но та даже не повернула головы и продолжала издавать тяжелые вздохи. Подбежавший ягненок начал вертеться возле матери. Чернушка глянула на него, но не двинулась с места. Тетушка Здравка взяла его на руки и, лаская, стала приговаривать:

— Пеструшка, Пеструшка, да уймись же ты! Ну чего ты вырываешься! Голодная, небось? Сейчас, сейчас мама даст молочка!

Постояв возле больной Чернушки, она унесла ягненка и подпустила к другой дойной овце. Остальные ягнята разбрелись по загону, каждый подобрался к материнскому вымени. Овцы подталкивали их мордами сзади, а ягнята, задорно помахивая задранными хвостиками, еще напористее теребили соски, смакуя материнское молоко.

— Ну, чего ноги расставила, безмозглая скотина? Молоко у тебя лишнее, что ли? — прикрикнула тетушка Здравка на одну смирную овечку и отогнала от нее чужого ягненка.

— А ты, непутевая, никак надумала своего с голоду уморить? Ну-ка, подставляй вымя! — сердито обругала она другую овцу, поднося к ней ягненка. — Смотри у меня, вот привяжу к плетню, может, образумишься!

Тут подбежала Пеструшка, но хозяйка, ласково помахивая рукой, прогнала ее. Не успела тетушка Здравка отвернуться, как вдруг почувствовала, что кто-то дергает ее сзади за подол. Оказалось, это ягненок сосет край платья. Тетушка Здравка рассмеялась и легонько оттолкнула его ногой.

Прибежали дети, Витан и Бойка, отогнали ягнят от овец и тоже подошли к Чернушке. Подстилка возле овцы была разрыта. Она лежала, уткнувшись мордой в навоз. Дыхание было не таким громким, но участилось.

— Знать бы, когда это у нее началось! Мы даже не спросили у дедушки Выльо, как она паслась сегодня! — задумчиво сказал Витан смешным густым басом.

— Если что, он бы сам нам сказал, — вмиг немного сердито возразила Бойка, старшая сестра.