Рассказы о военных собаках

Эта же группа с весны 1943 по февраль 1944 года действовала в составе 99-й отдельной разведроты 61-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовали генерал-майор Л. Н. Лозакович и полковник П. И. Касаткин (с 1 декабря 1944 года). Теперь уже в зиму 1943/44 года группа показала исключительно положительные результаты в работе. За год боевого применения вожатых с собаками-разведчиками накопился значительный опыт по этому виду службы. Было четко определено, что вожатые с собаками-разведчиками могут быть использованы:

а) в качестве средства усиления разведгрупп для оповещения о присутствии одиночных солдат или мелких групп противника (дозоры, секреты, сторожевые посты, засады), в целях скрытного выполнения боевых заданий во время подхода и просачивания через передний край, а также в тылу противника ночью, в лесистой и пересеченной местности;

б) в качестве средства для задержания пытающихся скрыться одиночных солдат противника и их конвоирование;

в) в качестве средства для розыска по следу одиночных солдат противника сроком посыла по обнаруженному следу через час и не позднее 3 часов.

На этом, конечно, не может быть исчерпано все многообразие различных боевых задач, которые ставит боевая обстановка и которые успешно могут быть решены вожатыми и собаками-разведчиками. Здесь необходимо подчеркнуть, что вожатые с собаками-разведчиками могут действовать в составе разведгруппы и принимать участие в различных видах боевых действий (главным образом в обороне), в любое время года, суток и погоды, на различной местности. Кроме разведки, собаки этой службы могут быть с успехом использованы и как сторожевые в боевом и непосредственном охранении войск.

На этом можно и закончить «экскурс» для читателя в, так сказать, «теоретическую» часть вопроса, а сделано это для того, чтобы читатель глубже понял, что служба разведки одна из, пожалуй, самых трудных и опасных служб в военном собаководстве как для вожатого собаки-разведчика, так и для самой собаки-разведчика.

Ну, а Турбан, прибыв во 2-й ОПДСС, был отобран для службы разведки и направлен в роту капитана А. А. Бибикова и, конечно, вместе со своим вожатым красноармейцем Леонидом Баклановым. Надо отметить, что в полку строго и требовательно относились к подбору вожатых-разведчиков и их собак, их действия сводились к следующему:

— во время движения с разведгруппой обнаруживать присутствие посторонних людей во всякое время года и суток, при любой погоде, на различной местности и не менее чем за 50 метров;

— во время нахождения на месте в составе разведгруппы обнаруживать движущихся скрытно одиночных людей или групп на расстоянии не менее 80–100 метров;

— бесшумно (без лая и визга) оповещать вожатого легким стремлением вперед в направлении обнаруженных людей;

— обыскивать участки различной местности размерами до 100x100 метров, обнаруживать, преследовать и задерживать на обыскиваемой местности одиночных людей;

— производить поиск одиночных людей и мелких групп (2–3 человека) по следу трехчасовой давности от предметов, оставленных ими, или от точки обнаруженного следа, на поводке или без него, в зависимости от обстановки;

— беззвучно и злобно задерживать по команде вожатого пытающегося скрыться человека, конвоировать его.

Вот что вспоминает начальник штаба 2-го ОПСС подполковник Ф. М. Лужков:

«Разведчики и их собаки были окружены особым вниманием и уважением однополчан. Считалось, что успех рейда в тыл врага наполовину обеспечен, если с группой разведчиков идет вожатый с собакой».

Работая с собакой, Л. В. Бакланову удалось добиться, что Турбан не лаял ни в какой ситуации. Этому предшествовала кропотливая и внимательная работа вожатого, пресекавшего нежелательные действия собаки во время ее подготовки в качестве собаки-разведчика. Идя по следу, Турбан четко реагировал на человека, если он находился в 30–50 метрах: расстояние зависело от направления ветра, от проложенного следа, вне зависимости от того, кто находится в укрытии — проложивший след или другой человек.