Рассказы о русском Израиле: Эссе и очерки разных лет

Некий Пантелей ударил пяткой Ивана.
И началась драка.
Елена била Татьяну забором.
Татьяна била Романа матрацем.
Роман бил Никиту чемоданом.
Никита бил Селифана подносом.
Селифан бил Семена руками.
Семен плевал Наталье в уши.
Наталья кусала Ивана за палец.
Иван лягал Пантелея пяткой.
Эх, думали мы, дерутся хорошие люди.

Даниил Хармс. В августе 1941-го был арестован за «пораженческие настроения». Прошел через камеру пыток. Умер голодной смертью в тюрьме. На первом допросе Хармс (Даниил Иванович Ювачев) показал:

Становясь на путь искреннего признания, показываю, что являлся идеологом антисоветской группы литераторов, в основном работающих в области детской литературы… Наша заумь, противопоставляемая материалистическим установкам советской художественной литературы, целиком базирующаяся на мистико-религиозной философии, является контрреволюционной в современных условиях.

Из протокола допроса А. Введенского от 13 декабря 1941 года:

Я входил совместно с писателями Хармсом, Бехтеревым, ранее Заболоцким и др. в антисоветскую литературную группу, которая сочиняла и распространяла объективно контрреволюционные стихи.

Из протокола допроса А. Введенского от 15 декабря 1941 года:

Одновременно происходило сращивание нашей антисоветской группы с аппаратом детского сектора на бытовой основе. Устраивались вечеринки, на которых помимо меня, Хармса и др. присутствовали Олейников, Дитрих, а также беспартийные специалисты детской печати Е. Шварц, Маршак и др. Устраивались также совместные попойки. В этих попойках в последнее время стал принимать участие новый секретарь детского сектора И. Л. Андроников, о котором в нашей группе говорилось, что он князь по происхождению.

Нацисты взяли Киев, окружили Питер, рвались к Москве, а тупая машина террора продолжала тратить драгоценное «горючее» на «врагов народа», таких, как Самуил Маршак, Евгений Шварц, Ираклий Андроников… Главный враг толпы – личность. Об этом массы не забывают никогда.

Звезды смерти стояли над нами
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

Анна Ахматова. «Реквием»

В гениальных этих строчках есть одна неточность: слово «безвинная». Может быть, в вечной готовности к страху и есть «вина» любого народа, всегда готового превратиться в толпу.

История повторяется, но нигде, кажется, не повторяется она так, как у нас, и не Бог весть сколько оснований давала ее азбука для розовых надежд. Но мы эту азбуку сознательно и бессознательно запамятовали.

Иван Бунин. «Окаянные дни»

Александр Володин в «Записках нетрезвого человека» с горечью отмечает: «Народ привык к страху больше, чем к другим чувствам».

«Народ» без знака плюс. Народ, превращенный в толпу в пыточной камере ХХ века.

Точное время и место гибели Введенского неизвестны. Видимо, это произошло на железной дороге между Воронежем и Казанью, где он, мертвый или полуживой от дизентерии, был выброшен из вагона, а может быть, ослабевший, застрелен конвоем. Официальная дата смерти Александра Введенского – 20 декабря 1941 года.