Рассказы о необычайном

Вскоре она отрезала гнилое мясо, которое напоминало своим круглым-круглым видом нарост на дереве, притом только что срезанный. Затем она крикнула, чтобы принесли воды, обмыла ему место разреза. Наконец выплюнула изо рта красный шарик величиной с ядро самострела и приложила его к мясу, надавливая и катая его во все стороны. Прокатился шарик первый раз – и Кун почувствовал, как в нем вздымается горячий огонь. При втором прокате его стало легонько щекотать. После третьего оборота по всему телу разлилась чистая прохлада, которая так и текла в костный мозг.

Девочка подобрала шарик, вложила его в рот – и проглотила.

– Выздоровел! – сказала она и быстро выбежала.

Студент подпрыгнул, вскочил и пошел благодарить. Упорная его болезнь словно потерялась. Однако он весь повис в думе о яркой красоте ее лица и мучился, не владея собой. С этих пор он забросил книги и тупо сидел, не имея больше никаких оснований надеяться. Юноша уже заметил это и сказал:

– Я вам, старший мой братец[228], уже, как говорится, «искал вещь по признакам» и нашел прекрасную пару!

– Кого? – спросил Кун.

– Тоже из моей родни.

Студент погрузился в раздумье, пребывал в нем довольно долго и только промолвил:

– Не надо!

Отвернулся лицом к стене и продекламировал:

По морю плыл я когда-то[229] волнистому –
речь о воде не трудна ль мне?
Кроме как там, на Ушаньских утесах, –
все, что на небе, не тучи![230]

Юноша понял его намек.

– Мой отец относится, знаете, с большим уважением к вашему безбрежному дарованию ученого, и всегда ему хотелось породниться с вами путем брака. Все дело в том, что у нас есть только одна маленькая сестренка, которой слишком мало лет. Но есть у нас милая Сун, дочь моей тетки, которой семнадцать лет. Она, знаете, совсем не груба и не урод. Не верите мне – так вот: сестрица Сун каждый день проходит мимо беседки в нашем саду. Подкараульте ее у передней пристройки, посмотрите и сами увидите!

Студент сделал, как ему было сказано, и действительно, появилась Цзяо-но вместе с красавицей: рисованные брови[231] – излом лука, бабочка; лотосовый крючочек[232] подкидывает феникса[233], и вообще она по сравнению с Цзяо-но – как старшая и младшая сестры. Студенту она сильно понравилась, и он просил юношу быть, как говорится, «вырубателем»[234].

На следующий день юноша вышел из комнат и поздравил Куна.

– Слажено! – сказал он.

И вот приготовили им отдельный двор и устроили студенту брачную церемонию. И в эту ночь тимпаны и флейты полною мощью глотали; прахи земли сетью густою неслись. Казалась она феей святою мечтаний; и вдруг с ним будет под одним и пологом и одеялом!

И Кун решил, что чертоги Широких Студеных дворцов[235] не всегда там, за тучами высших небес.

После этого «соединения в чаше» Кун чувствовал, как сердце его, душа удовлетворены совершенно.

Однажды вечером юноша обратился к нему со следующими словами:

– Доброту вашу, проявленную в отшлифовке, как говорится, и отделке моей[236], мне ни на один день не забыть… Однако на днях господин Шань, покончив со своим судом, возвращается домой и очень спешно требует своего помещения. Мы решили оставить этот дом и уехать на запад[237], так что создается положение, при котором нам трудно будет вновь жить вместе.

Сказал, а у самого так и закрутились в груди нити мыслей о разлуке.

Студент выразил желание ехать вместе с ними, но юноша советовал ему вернуться к себе на родину. Студент сказал, что это будет трудно сделать.

– Вам нечего беспокоиться, – сказал юноша. – Можно будет сейчас же отправить вас в путь.

Не прошло и минуты, как старик-отец привел свою Сун и подарил студенту сто ланов желтого золота. Юноша взял мужа и жену за левую и правую руки, велел им закрыть глаза и не смотреть. И вот они как-то вспорхнули и пошли по пустотам. Могли только ощущать, как свистит в их ушах ветер.

Летели долго.

– Приехали! – сказал юноша.

Студент открыл глаза и в самом деле увидел свое родное село. Теперь только он убедился, что юноша – не человек.

Радостно постучал Кун в ворота своего дома. Для матери это было совершенной неожиданностью, да еще тут же она увидела его красивую жену. Принялись все вместе радоваться и утешаться… Наконец Кун обернулся – юноша уже ушел.

Сун служила своей свекрови, как хорошая дочь. О ее красоте и добродетели слава шла не только по ближайшей округе, но и далеко за ее пределами.

Впоследствии Кун выдержал экзамен на цзиньши и получил должность судьи в Яньане. Забрал семью, отправился на службу; но мать его, за дальностью расстояния, не поехала.

Сун принесла мальчика по имени Сяо-хуань. Кун за сопротивление «прямо указующему» чину[238] был отставлен от должности и из-за целого ряда препятствий не мог вернуться домой.