Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

Потом он лепил. Лепил и лепил. Володя Щуко был всегда рядом. Техника ваяния ему была знакома: в молодости брал уроки у скульптора Беклемишева. Но главное — Щуко видел и слышал Ильича. Евсееву повезло лишь один раз: тогда, в апреле семнадцатого. Щуко же не раз встречался с Владимиром Ильичем. Его постоянные советы были точны и тем особенно ценны. Кстати, он сам и позировал. Невысокий, чуть коренастый, долгими часами простаивал он в трудной позе с выброшенной вперед рукой. А только лишь слезал со специально сделанной круглой тумбы, сразу спешил на леса, придирался к каждой мелочи, к каждой складочке на костюме.

В октябре 1925 года фигура была полностью вылеплена из пасты. В мае следующего года была готова гипсовая модель. И самой статуи, и броневой башни с радиатором.

И тогда в мастерскую хлынул поток рабочих, наверное, со всех заводов и фабрик города. Первыми пришли путиловцы, потом — с Семянниковского завода, потом… уж и не вспомнить. На многих предприятиях был даже проведен специальный анкетный опрос: «Ваше мнение о будущем монументе Ленину?». Сергею Александровичу один ответ особо запомнился, рабочих Выборгской стороны: «Считать модель памятника и фигуру Ленина пригодными и хорошими». С этим согласилась и комиссия, куда входили Сергей Миронович Киров, Николай Михайлович Шверник, представители Института истории партии, Главнауки, скульпторы, искусствоведы…

Памятник можно было отливать.

Теперь он стоял зашитым в дощатый корпус. Сергей Александрович обошел земляной холм, выбрал как ему казалось, наиболее удобный склон для подъема и стал забираться. Ноги скользили, заставить их упираться в насквозь промерзшую землю было не так-то просто. Но он все-таки добрался до верху и принялся одну за другой ощупывать доски. Осколки не облетали их стороной. То там, то здесь темнели царапины, было несколько пробоин, но, судя по всему, мешки с песком не пропустили их к бронзе скульптуры. Держались же доски крепко. Сергей Александрович даже улыбнулся про себя: «Молодцы красновыборжцы! И с металлом, и с деревом работают на совесть!»

Иначе и быть не могло: памятник-то их! Они его отливали.

В те годы только они и могли это сделать. Гражданская война крепко подрубила художественно-монументальное литье. Бывшая петроградская бронзолитейная фабрика А. Морана стояла наглухо закрытой. Ни рабочих, ни бронзы. Инженер ее Э. П. Гаккер перебрался на «Красный выборжец» — поближе к медеплавильному производству. На него и легли заботы по отливке памятника.

Но главная-то забота была другой: бронза! Где взять столько бронзы? Шутка ли, 600 пудов!

Был объявлен сбор бронзы. Несли ее отовсюду. Старые подсвечники, уцелевшие еще царские орлы, балконные решетки… Да не все годилось из того, что несли. Для памятника нужна была специальная бронза: сукрасная. Не боявшаяся любых перепадов температур, дождя, снега.

…Сергей Александрович остановился, вспоминая. Как же звали литейщика с «Красного выборжца»? Вот был мастер! Ага, вспомнил! Венедикт Семенович Яскевич. Именно он отбирал тогда металл для памятника. Да как отбирал! Возьмет в руки подсвечник, повертит, на изломы посмотрит — и пожалуйста: абсолютно точно называет состав бронзы, содержание в ней цинковой лигатуры! Не человек — лаборатория! На глаз, а точнее иных анализов! Талант! Это уже талант! И еще — Подмостков Анатолий Станиславович. Литейщик каких поискать!

Разумеется, собранной добровольными приношениями бронзы не хватило. Выручили гильзы. Старые снарядные гильзы, сохранившиеся со времен гражданской войны. Они-то и пошли на переплавку. Не для новых снарядов пошли, а на художественный памятник великому ратоборцу за мир — Ленину.

…С высоты земляного холма Сергей Александрович спустился вконец уставшим, замерзшим, но каким-то успокоенным: цел памятник! Не тронули его ни бомбы, ни снаряды. Надо будет через месяц еще раз сюда наведаться.

По засыпанной снегом привокзальной площади прошел отряд красноармейцев, и снова осталась она пустой, притихшей.

А какой красавицей была эта площадь 7 ноября 1926 года! Щуко сам продумал ее украшение. Зеленые гирлянды, мачты с развевающимися флагами, транспаранты! Вокруг еще не открытого памятника — почетный караул красноармейцев, моряков, летчиков! И сотни, нет — тысячи людей, пришедших на открытие памятника.

Сергей Александрович обернулся к зданию Финляндского вокзала, отыскал глазами его вышку. Да-да, именно оттуда грянули тогда фанфаристы, и все люди на площади обнажили головы. И тогда загремел орудийный салют. Духовые оркестры грянули «Интернационал», вся площадь сразу подхватила его.

С памятника спало покрывало. Сверкнули грани серо-черного гранита, доставленного с берегов Онежского озера. На сверкающие камни пьедестала легла красная звезда с серпом и молотом, выполненная из живых цветов. А над площадью снова стоял Ленин. Как живой с живыми говоря.