Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

Пакгаузы, таможня… Все говорит о том, что в былые годы был на Стрелке Васильевского острова порт. Да, был. До появления крупных пароходов. Тем было уже не пройти сюда по мелководью Финского залива. Порт пришлось перенести в Кронштадт. А потом, когда в 1875–1885 годах прорыли Морской канал, порт переехал с острова на материк и обосновался в самом устье Невы.

Старые же здания и до сих пор службу несут. В южном пакгаузе находится сейчас Зоологический музей Академии наук СССР. Чучела животных всего земного шара обитают сейчас в стенах старого пакгауза.

В здании бывшего северного пакгауза тоже есть что посмотреть. Разместился там Центральный музей почвоведения имени В. В. Докучаева Академии наук СССР, основанный в 1904 году.

Что же касается кораблей, судов торговых, не все они ушли отсюда к другим причалам. «Вечным причалом» полутора тысяч кораблей стало здание бывшей биржи. Разумеется, моделей кораблей. В старом здании разместился сейчас Центральный Военно-морской музей. Есть у музея и два настоящих корабля. Один из них стоит под крышей в самом музее, другой туда не смог поместиться. Первый — это самый наш древний корабль, «дедушка русского флота» — ботик Петра I. Второй — филиал музея, легендарный крейсер «Аврора».

А в здании бывшей таможни нашли себе приют другие несметные богатства: рукописи А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева… В этом доме № 4 по набережной Макарова находится сейчас Институт русской литературы Академии наук СССР. Чаще его называют более кратко: Пушкинский дом. И не случайно. Начало ему было положено приобретением личной библиотеки поэта, его рукописей.

В 1925–1926 годах площадь перед зданием старой биржи словно помолодела. По проекту архитектора Л. А. Ильина на ней был разбит сквер, зазеленела трава, запестрели цветы, прямо у гранитных парапетов встали молоденькие деревца лип.

Плывут по Неве корабли Волго-Балта, скользят легкие «Метеоры», а Стрелка и сама режет набегающие волны своим гранитным мысом, словно носом могучего корабля, имя которому — Васильевский остров.

В честь доблести и славы

Много в Ленинграде памятников. На гранитных и мраморных постаментах стоят и сидят полководцы, писатели, ученые, композиторы. Цари — те больше верхом, на конях.

Кому же был поставлен первый памятник? Самый-самый первый? Не только над Невою, но и вообще в стране?

Не царю. И не полководцу. Солдату!

…Гремел туго натянутый барабан. На шестах развевались самодельные штандарты. Поминутно сбиваясь с ноги, учились шагать шеренгой потешные войска царя Петра. Царь был молод, в дворцовых теремах ему не сиделось. Убежал он из покоев на улицу, повелел пригнать в село Преображенское парней из своих подмосковных вотчин, запихал их в мундиры дотоле невиданные — и ну обучать делам воинским! Старые бояре усмехались в бороды: дескать, пусть молодой царь потешится. Царь же за потехой иное видел. В Москве у царевны Софьи — стрельцы. А у него? На земли русские со всех сторон враги зарятся, а без армии-то как с ними драться?

Царские крепостные становились солдатами. Учились под барабан шагать, штыками колоть, приступом ближайший лесок брать.

И однажды, по сведениям из старинных книг «в 1683 году, ноября 30 дня», словно на звук барабана, пришагал в Преображенское статный да крепкий детинушка. По виду не из крепостных, но и не из богатых. Молодому царю поклонился в пояс.

— С чем пожаловал? — спросил Петр.

— Дозволения просить… В войска ваши.

— Солдатом? — удивился царь.

— Солдатом, — кивнул детинушка.

Обрадовался царь, приказал: первому добровольцу русской регулярной армии Сергею Бухвостову присвоить почетное звание Первого Российского Солдата.

И пошагал солдат по военной дороге. Крепость Азов штурмовал, отступал из-под Нарвы, брал Орешек и Ниеншанц, участвовал в Полтавской баталии. Не раз проявлял он храбрость и воинское умение. Начав солдатом, дослужился до чина майора и до восьмидесяти шести лет армейского строя не покидал.

Царь своего воина ценил, «жаловал его не единыжды» и во время одной из ассамблей подозвал к себе скульптора Карло Растрелли, повелел ему отлить из бронзы портрет отважного майора и поставить «на некое возвышение», — говоря современным языком, на пьедестал. Это и был первый в нашей стране памятник.

Есть сведения, что стоял он когда-то возле одного из валов Адмиралтейства, потом был убран.

К сожалению, до наших дней этот памятник не дожил. Рисунков с него тоже не сохранилось. Я долго разыскивал портрет Бухвостова и совершенно случайно встретил его в краеведческом музее города Вытегры. Есть этот портрет и в Москве, в Библиотеке имени Ленина, в старинной книге «Собрание портретов россиян, знатных по своим деяниям воинским и гражданским…». Под портретом подпись: «Сергей Леонтиевич Бухвостов — Первый Российский Солдат».

Памятник не сохранился, но память о воинских победах петровских войск жива. Хранят ее многие здания и монументы.

Чтобы рассказать о них, одна оговорка требуется.