Рассказы о Котовском

10. «Уж голова слетела с плеч…»

В тамбовской городской больнице Котовскому поставили диагноз ударом пули, прошедшей через мякоть груди навылет, продольно расщеплена кость правого предплечья. Комбригу они ничего не сказали, а Ольгу Петровну предупредили правой рукой он уже Никогда владеть не сможет! Вообще врачи лечили Котовского с опаской, очень неохотно вдруг что-нибудь случится, пропадешь!

Поэтому они рекомендовали отправить его в Москву, показать там светилам хирургической науки.

Григорий Иванович вернулся на квартиру, не пожелав ложиться в больницу. Он стал лечиться сам привязал к локтю пудовую гирю, считая, что сила ее тяжести выпрямит кость и она срастется нормально.

Целыми днями Ольга Петровна не отходила от него, читала ему книги, в том числе одну из любимых его книг — «Овод».

Однажды неожиданно пришла шифровка из Москвы Котовского вызывали в Реввоенсовет республики. Тамбовские врачи обрадовались, будто гора у них свалилась с плеч. Только предупредили ехать не раньше, чем через неделю, пока же соблюдать полный покой. О гире им ничего не было известно…

Комбриг в эти дни спал очень мало, гиря, вытягивая кость, причиняла ему нестерпимую боль. Он не ложился, круглые сутки проводил в кресле или ходил по комнате. Дремал сидя, гири не снимал ни днем, ни ночью.

Страдал Григорий Иванович недаром через полгода он уже рубил правой рукой. По мнению специалистов, спасла его только гиря…

Как-то раз, уже перед самым его отъездом в Москву, фельдъегерь на мотоцикле привез пакет. Ольга Петровна вскрыла его, Котовский дремал в соседней, комнате на своем обычном месте. Председатель Тамбовского губчека Антонов писал, что через полчаса у него начнется важное совещание. Зная о состоянии комбрига, он просил прислать хотя бы его представителя.

Котовская попросила Леньку, который жил в Тамбове, в одной квартире с комбригом:

— Поезжайте, бога ради… Я Грише сейчас ничего не скажу, ему очень вредно волноваться. Поезжайте, а потом ему доложите!

У Григория Ивановича был очень тонкий слух. Он тотчас же покинул кресло, вошел в столовую и прочел записку. Сказал Ольге Петровне:

— Мы поедем вместе с ним. Если это пустяки, я сейчас же вернусь, а он останется заседать. Не беспокойся, я чувствую себя прекрасно!

И, видя, что жена собирается возражать, добавил:

— Все равно ведь в Москву ехать! Ты что же думаешь, мне в поезде меньше беспокойства будет? Вызывай машину!..

Заседание происходило в кабинете председателя губчека.

В ту пору в деловых сношениях местных властей между собой часто упоминалось три однофамильца Антоновых, что иногда вызывало недоразумения. Поэтому условились так Антонов-главный — это Овсеенко, Антонов-длинный — это председатель губчека, он действительно был очень высок ростом, Антонов-маленький — бандит.

Когда Котовский прибыл на место, в кабинете уже находились Антонов-главный, Антонов-длинный, уполномоченный ВЧК Левин, от штаба войск — начальник оперативного управления Андронов.

Осведомившись о здоровье Григория Ивановича председатель губчека сказал:

— Об операции в Кобыленке можете ничего не рассказывать здесь находится Гажалов, мы уже знаем все подробности…

— Гажалов — удивился комбриг. — Что же он ко мне не зашел?

— Он приехал поздно вечером вчера, мы сразу же на всю ночь усадили его работать. Сейчас отдыхает…

— Труп Матюхина нашли — прежде всего поинтересовался Котовский.

Антонов-длинный и Левин переглянулись.

— Видите ли, — ответил председатель губчека, — все трупы бандитских командиров сгорели в доме мельника, труп Матюхина, очевидно, тоже… После того как вас увезли на станцию, в доме возник пожар, случайно, от взрыва гранаты. Из всей этой компании уцелел только матюхинский начальник штаба — Муравьев. Его взяли живым, привезли сюда, допрашивали…

— Что это за тип?

Ответил Левин:

— Я ночью долго е ним беседовал… Ну, что я могу сказать… Сын попа, эсер… Написал заявление Михаилу Ивановичу Калинину просит распространить на него амнистию, да вдобавок направить его учиться в одну из наших кавалерийских школ командного состава.

— Губа не дура у этого молодого человека, — усмехнулся Котовский, — ну, и что же вы решили?

— Думаем пока, — ответил Левин неопределенно, — ведь у него два пути либо расстрел, либо полное доверие к нему. А в Москве или в Петрограде он, пожалуй, не опасен.

Потом Андронов прочитал последние оперативные и разведывательные сводки. В районе Тамбовского леса после кобыленской операции было все спокойно. Никаких сведений о бандитах численностью более пятнадцати-двадцати человек ниоткуда не поступало. Антонов-маленький окружен в недосягаемом районе у реки Вороны там множество рукавов, болота. Местные крестьяне отказываются служить проводниками, отговариваются незнанием этих мест. Нужны резиновые лодки, их нет. С Антоновым-маленьким осталось всего около пятидесяти человек…

Антонов-Овсеенко познакомил присутствующих с текстом уже давно отпечатанного обращения к населению. Амнистия распространялась на всех, независимо от роли, которую они играли в мятеже, лишь бы добровольно явились с оружием.