Читаем Рассказы о Кирове полностью

Рассказы о Кирове

…Дело доходит до того, как случается и на войне, что противник, заметив наличие чрезмерного количества таких «обозных» элементов, начинает даже некоторые расчеты держать на эти слои армии. А борьба идет, армия одерживает одну победу за другой. И вот представьте себе картину: после того как армия одержала решающие победы над врагом, основные позиции заняты, война еще не кончилась, далеко не кончилась, но наступило нечто вроде победной передышки, если можно так выразиться, и вот вся великая победоносная рать бойцов поет могучую победную песню. И в это время что остается делать всем тем, которые до сегодняшнего дня были в обозе?

Они, товарищи, выходят, пытаются тоже вклиниться в это общее торжество, пробуют в ногу пойти под одну музыку, поддержать этот наш подъем. Но как они ни стараются, не выходит и не получается».

Я не мог сидеть спокойно во время этой речи: хохотал и подавал свои реплики. Когда Киров сказал слово «обозники», я крикнул: «Второго разряда». Киров говорил то, что я думал. Я подошел в перерыве к Сергею Мироновичу, остановил его и показал ему свой блокнот с записанными тезисами об «обозниках».

— Посмотри, друг, что ты сделал, — весь «хлеб» у меня отбил.

— Значит, мы с тобой одинаково думаем, — улыбаясь, отвечал Киров.

Я любил разговаривать с Сергеем Мироновичем. Когда говорил с ним, мне казалось, что я беседую с самим собой. Киров обладал удивительной способностью находить центральное звено во всяком вопросе, с предельной ясностью выражать свои мысли и подавать их так просто, что все сложное становилось ясным и легко разрешимым.

* * *

Как-то летом я видел Кирова в Сочи на отдыхе. Какой это был веселый, здоровый и жизнерадостный человек! Провели несколько дней, вместе гуляли, беседовали, играли в городки. Он постоянно шутил и приводил всех окружающих в прекрасное, жизнерадостное настроение.

И последняя моя встреча с Кировым — на Пленуме Центрального Комитета партии, за несколько дней до его гибели.

После доклада, до вынесения резолюции об отмене хлебных карточек, мы встретились, крепко пожимая друг другу руки.

— Ну что, брат, дожили! — воскликнул Мироныч. Он был необычайно возбужден и обрадован новым решением партии. — Ты представляешь себе, что это значит?! — возбужденно говорил он. — Наконец-то мы дожили до такого положения, когда наши ресурсы позволяют отменить карточную систему! Понимаешь, как это отразится на всей жизни страны!

Он стал говорить мне о том, какое значение, по его мнению, имеет отмена хлебных карточек. Она закрепит нашу денежную систему, обеспечит устойчивость рубля. Теперь начинается действительный расцвет торговли и товарооборота.

Оздоровится наша торговая сеть. Потребитель с карточкой — это человек, которому продавец может всучить хлеб любого качества, и потребитель не может отказаться. Потребитель без карточки — это человек, который вправе требовать от нашей торговой сети, от наших продавцов, чтобы ему давали хороший хлеб и высококачественные товары.

Мы оживленно обменивались мнениями. Разговаривая с Кировым об отмене хлебных карточек, я снова поражался его способностям с предельной простотой говорить о самых сложных вещах. Киров брал вопрос за самое его существо, показывал его политическое значение.

Никогда я не видел Кирова таким возбужденным и радостным, как на этом последнем Пленуме ЦК.

— Теперь жить будет еще лучше, — говорил он, — вот увидишь.

Он приглашал меня к себе в Ленинград.

— Ты сейчас не узнаешь Ленинграда, — говорил он. — Приезжай, покажу. Вот увидишь, какие там заводы выросли, какие там творятся дела!..

<p>ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ </p>

Сережа Костриков - ученик Уржумского городского училища.

Уржум. В доме, крайнем справа, родился Сережа Костриков.

Приютская воспитательница Юлия Константиновна Глушкова (слева.) и ее сестра, учительница Анастасия Константиновна. Уржум. 1898.

Казанское промышленное училище, в котором учился Сергей Костриков.

Политические ссыльные. Сергей Костриков — в верхнем углу, второй справа. Уржум. 1904.

Мария Львовна Маркус.Владикавказ. 10-е годы.

Летчик Д. В. Щекин и его самолет.Астрахань. 1919.