Рассказы о Кирове

С высот сегодняшних достижений нашей страны, строящей коммунизм, теперь это кажется просто смехотворным, но ведь тогда-то троцкисты всерьез доказывали, что социализм в Советском Союзе построить-де невозможно. Вот где было главное существо спора.

Помню, Киров иронически вопрошал в своем выступлении:

— А если мировой революции еще нет, если западноевропейский пролетариат еще не может помочь, так, значит, «сматывай удочки», значит, и социализм не построим?..

Зиновьев нервничал. То он вскакивал со скамьи, то вновь садился, тяжело, астматически дыша. Помню его «кхе-кхе», от которого колыхалось все рыхлое тело. Под конец собрания явился еще и краснолицый, весь потный Евдокимов.

По ходу собрания было предоставлено слово и Зиновьеву. По настоянию его свиты, которая буквально неистовствовала (криками заглушали, например, речь И. Ф. Кодацкого, тогдашнего секретаря Московско-Нарвского райкома партии), выступал он даже дважды. Но чем больше он пытался установить контакт с аудиторией, тем меньше оставалось у него сторонников.

В поведении Зиновьева возмущал сам факт неслыханного нарушения дисциплины партии. «Подумать только, — говорили выступающие, — член руководства партии идет в заводские партийные коллективы с жалобами на решения съезда! Неслыханное дело!»

В начале собрания некоторые еще задумывались: может быть, лидеры оппозиции и в самом деле скажут что-нибудь чрезвычайно важное, способное хоть в какой-то степени оправдать их поведение? Однако услышали демагогические запугивания, что-де частник и кулак вот-вот съедят страну. И никакой положительной программы, одно безысходье («социализм не построим»), паника…

У меня осталось впечатление, что Зиновьев «работал» на собрании против самого себя, что происходило саморазоблачение.

Во время собрания я все поглядывал на Сергея Мироновича. Он не сидел, а больше стоял на сцене позади председателя собрания Газы. Спокойный, терпеливый. Хитровато улыбался. Выступать не спешил. Пусть говорят сами рабочие. Он явно любовался ими, краснопутиловскими большевиками: и без меня, дескать, прекрасно справляются.

Выступил он в прениях последним. В зале воцарилась тишина, прерываемая лишь аплодисментами. Притихли и крикуны из «свиты» Зиновьева. Сравнительно новый человек в Ленинграде, Киров уже успел завоевать всеобщее уважение и любовь (вскоре он стал совсем своим человеком на «Красном путиловце», проводил там бессонные ночи, помогая наладить серийный выпуск тракторов).

Полностью его выступление на этом собрании не было записано, не сохранились и мои блокноты. Хорошо помню, однако, что это была блестящая речь: взволнованная, яркая и гневная. Можно сказать, последние гвозди забивал он в гроб провалившихся зиновьевцев и троцкистов: «Не путайтесь в ногах у армии, ведущей наступление!»

С негодованием и сарказмом разоблачил Киров обманные приемы, к которым прибегнул Зиновьев. Как раз в этот день на Политбюро должен был разбираться вопрос о положении внутри партии. Но «…вместо участия в заседании Политбюро, — подчеркнул Сергей Миронович, — почтенные вожди оппозиционного блока едут из одной столицы в другую и расшатывают единство партии». Зиновьев, видите ли, исполнял сыновний долг, на собрании оказался почти случайно, вроде бы на досуге. На самом же деле «…он рассчитывал, что сумеет продемонстрировать мощную себе поддержку снизу. Однако жестоко просчитался!..»

По поводу главного предмета спора — о возможности построения социализма в одной стране — С. М. Киров заявил, что это теперь вопрос не теоретических споров, а практических действий. С присущими ему искренностью и прямотой он сказал, что на этом пути придется преодолеть гигантские трудности, но с помощью миллионов трудящихся масс, отвергая всякое неверие в наши силы, мы будем вести дело построения социализма и доведем его до победы.

Речь Сергея Мироновича была глубоко аргументированной. Камня на камне не оставил он от демагогических домыслов оппозиции о якобы преобладающем росте частного сектора. С помощью неотразимо убедительных цифр и фактов показал, что страна крепнет день ото дня и идет не к капитализму, как стращали оппозиционеры, а к социализму. Словом, это была впечатляющая речь революционного оптимиста, непоколебимо верящего в правильность избранного партией пути, в творческие силы народа.

Состоялось голосование. Произведенный с особой тщательностью подсчет голосов показал, что за резолюцию, предложенную президиумом собрания, высказались 1489 коммунистов. За поправки, выдвинутые зиновьевцами, подняли руки всего 23 человека. Да еще, как это потом установили, в их числе оказались двое беспартийных, один из которых никогда не был путиловцем.

Оглашая итоги голосования, И. И. Газа возмущенно воскликнул:

— И вы, такая ничтожная кучка, осмеливаетесь трепать партию!