Рассказы о капитане Бурунце

Первое, что увидел Норайр в Бурунце,- было то, что Бурунц постарел. Нет, конечно, до настоящей старости было еще далеко. Но черных волос уже совсем не осталось, глаза запали и губы утратили твердость очертаний.

— Долго же мы не виделись,- сказал Норайр.

— Да,- Бурунц горделиво улыбался,- ты ведь еще не знаешь самого главного моего успеха в жизни…

Он указал на мальчугана в матросском костюме, стоящего у забора и деловито жующего бумажку от мороженого. Мороженое мальчишка на всякий случай поскорее съел, когда увидел, как много новых людей приехало к ним в дом. На бумажку вряд ли кто позарится, ее можно долизать не торопясь…

Бурунц охватил широкой ладонью курчавую голову ребенка и повел к машине.

— Сын, — с деланной небрежностью представил он.- Наследник. Арам. Парню три года.

Всем близким было известно, что Бурунцу и его жене насчет детей не везет. Аспрам всех врачей в Ереване обегала. И все напрасно. А что за семья без детей? Бурунц не раз с горечью говорил друзьям: «Бездетный умрет- и собака не взвоет».

Они. уже перестали надеяться.

Когда Аспрам забеременела, Бурунц, готовя себя к худшему, заранее смирялся перед судьбой: «Дочка — тоже хорошо. Надо для дочки подарки закупать».

— А может, сын? — возражали близкие.

Он вздыхал:

— В один раз две радости не бывает…

Но родился Арамчик, Арамик, Арик — как только не называл его отец в первые дни! Если дома никого не было, наклонялся к люльке и звал:

— Сын! Арам Бурунц!

За эти годы Аспрам ничуть не постарела. У нее были те же черные волосы, белое лицо и большие глаза, что и раньше. Только немного располнела. Она была довольна жизнью — хороший муж, весь в нее сын, большой дом, где она хозяйничает. Да и в городке Аспрам не последний человек — как-никак, жена начальника милиции.

Переехав в райцентр, она немного заважничала…

Аспрам вырвала ребенка из рук Бурунца.

— Ах, горе ты мое, несчастье ты мамино! — звучно говорила она, адресуясь к Дусе и Норайру и в то же время ловко вытирая пальцами измазанную мордочку малыша.- Опозорил родителей, грязнуля какой! Никогда этого с нами не бывало, чтобы в таком виде… Соседи говорят: «У вас прямо не ребенок, а кусок мыла». И вот тебе на! Гости приехали, что о матери подумают? То мороженое,- она весело и победно поглядывала на Дусю,- то пирожное, то мармелады, то шоколады…

Бесхитростный Бурунц разоблачил ее:

— Ну, шоколадов он у нас, положим, не так уж много видит…

— Чудесный мальчик! — похвалила Дуся.- Прелесть! Волосы мамины, лоб папочкин^- справедливо поделила она.

Бурунц сурово сказал:

— Парень как парень. Не хуже других.

— У вас жених, у нас невеста! -Дуся стояла посреди двора на высоких тоненьких каблучках и держала за руку дочку.- Иди, Маринка, познакомься с мальчиком.

Девочка, вся увитая ленточками, сделала два шага. Арамику она понравилась. Он потрогал красный бант на ее голове и. в знак сердечного расположения протянул ей облизанную сладкую бумажку. Маринка цепкой ручкой схватила ее. Но тут на детей набросились матери и быстро навели порядок.

— Твоя машина? — спросил Бурунц.- Сейчас, знаешь, такие не в моде, «Волга» пошла в ход.

— Откуда мне! — Норайр поднял плечи.- Нам еще и до «Победы» не дотянуться.- Он сощурился.- А впрочем, в будущем году на своей приеду. Записался в очередь на «Москвича». А пока что друг мой дал — на одну поездку. И представляешь, чуть было я не испортил машину- вот перед самым поворотом в ваш райцентр. Там у вас такая глина и размыто, кроме всего прочего.

— Трудный участок.- Бурунц поморщился.- Ремонтировать будем. Но там же у нас знаки выставлены, чтобы на небольшой скорости…

Машина была вся загружена какими-то чемоданами, свертками, ящичками. Норайр объяснил:

— От тебя в Доврикенд поеду, к матери. Погостим у нее дня два. Вот Дуся набрала подарков. Братья, сестры — каждому нужно что-нибудь привезти.

В доме Норайр разложил подарки. Бурунцу досталась белая электрическая бритва, и он, довольный, тут же подсел к зеркалу и начал водить железным концом по лицу, внимательно прислушиваясь к мягкому жужжанию мотора.

Дуся кинула на плечи Аспрам какую-то прозрачную материю. Измышлялся фасон будущей кофточки.

— Новинка. Из стекла.- Дуся отступала на шаг, задумчиво трясла светлой головой, морщила вздернутый нос и что-то соображала.- Складочку тут, карманчик справа…

Завтракали на веранде, накрыв просторный стол белой скатертью. Детей посадили рядом. Толстый Арам-чик нахально таскал с Маринкиной тарелки кишмиш и орехи. Мать время от времени хлопала его по рукам.

— Мне, знаете, было очень трудно,- рассказывала Дуся — Вы даже всего не представляете! После института хотелось работать, а не пришлось — на руках ребенок. Пишу в анкете-врач. А какой я врач? Жили в Москве с Маринкой в общежитии. Норик весь день занят — то в библиотеке, то в университете. Ох,- думаю,- зачем только я замуж вышла!

Норайр огорчился:

— Разве я тебе не помогал?

— Помогал, — засмеялась Дуся, — сколько можно требовать от мужчины…

Норайр повернулся к Бурунцу:

— Когда ее ни спросишь: «Ну, как тебе живется?» — отвечает: «Хорошо!» Первый раз слышу, что ей, оказывается, плохо было!