Читаем Рассказы о героях полностью

Так начался короткий, но славный ратный путь нашего земляка-коммуниста Василия Георгиевича Козенкова. Знаменитый Миус-фронт, яростные воздушные бои в Крыму, при освобождении Донбасса, Приднепровья, Белоруссии, Литвы, Восточной Пруссии — вот этапы славной фронтовой биографии летчика. Позже в письме к его отцу Георгию Семеновичу Козенкову генерал-лейтенант С. Д. Прутков, командир дивизии, в которой служил Василий, писал:

«Я хорошо помню, каким большим уважением и любовью своих товарищей пользовался Ваш сын за свою храбрость и бесстрашие в бою. Он штурмовал вражеские аэродромы, уничтожал танки, артиллерию. Всегда умело выполнял боевые задания, не бросал в беде товарищей.

Трудно перечислить все подвиги, совершенные им. Вашего сына знала вся дивизия. Храбрость, скромность, уважение к друзьям, пренебрежение опасностью ради выполнения поставленной боевой задачи — вот характерные черты Вашего сына».

…Штурмовик — это летчик-универсал. Он должен быть и мастером точного бомбового удара, и уметь при необходимости мгновенно «переквалифицироваться» на истребителя, и если нужно — выполнить функции разведчика. И Василий блестяще сочетал в себе эти качества.

* * *

Отряд наших штурмовиков неожиданно обнаружил пятьдесят «юнкерсов», которые в сопровождении истребителей шли бомбить советские войска. Силы были явно неравными. Что делать? Атаковать! Не дать врагу совершить свое черное дело! Во что бы то ни стало преградить путь воздушным пиратам.

Восьмерка наших штурмовиков, круто развернувшись, стала в упор расстреливать головную часть немецкой эскадры. С первого же захода было подбито два юнкерса. Один из них тут же запылал и густо чадящим факелом пошел к земле. Другой неуклюже развернулся влево, чуть не врезавшись в борт соседа. Тот круто взял вверх. В строю образовалась брешь.

Второй заход. Василий направил свою машину на ведущего, на борту которого, рядом со свастикой, был нарисован тигр с раскрытой пастью. Нажал на гашетку. Один из снарядов попал в хвостовое оперение «юнкерса» и начисто снес стабилизатор. Неуправляемая машина спиралью пошла вниз.

Случайно оглянувшись, Василий заметил, как сзади и чуть выше к ним в хвост пытается подстроиться немецкий самолет.

— Ваня! Сзади фашист! — крикнул он стрелку и чуть развернул самолет, чтобы дать возможность выпустить очередь по врагу. Василий видел, как огненная трасса протянулась к самолету противника, перерезала его плоскости, зажгла дымный след.

Немцы не выдержали дерзкой атаки советских асов. Их боевой порядок смешался. Разрозненными, потерявшими управление группами они разворачивались и уходили туда, откуда пришли.

Наземные войска, наблюдавшие за этим боем, были восхищены мужеством и отвагой наших штурмовиков.

* * *

Товарищи уважали Василия за его способность мгновенно ориентироваться в обстановке, умение быстро, с ходу найти наиболее выгодное, тактически зрелое решение боевой задачи.

…Это было в 1944 году в Крыму. Наша пехота при поддержке авиации несколько дней штурмовала сильно укрепленные оборонительные рубежи противника, но каждый раз вновь и вновь вынуждена была откатываться на исходные позиции, неся большие потери. Летчики-штурмовики изо всех сил старались помочь своим друзьям-пехотинцам. Они совершали по пять-шесть боевых вылетов в день, бомбили пулеметные, минометные и орудийные расчеты врага, однако положение на участке фронта не менялось.

Дело в том, что враг искусно использовал каменистые горные склоны, круто обрывающиеся вниз, недоступные для танков. Немцы выдолбили на склонах несколько ярусов глубоких окопов и ячеек, пулеметных гнезд. Выбить фашистов из этих укреплений не удавалось.

Однажды, возвратившись с очередной бомбежки, Василий Козенков не выдержал:

— Да сколько же мы будем цацкаться с этой нечистью! Раздавить нужно гадов — и все!

— А как? — спросил командир полка. — Может быть, у вас имеются какие-то соображения? Выкладывайте…

Василий доложил:

— Я бы ударил крупными бомбами по самому краю гребня, с пикирования, чтобы точнее было. Взрывы наверняка вызовут большой обвал. Лавина камней засыпет окопы и огневые точки противника. Тут уж ему и сам господь-бог не поможет.

— Но ведь обвал может накрыть и нашу пехоту, которая залегла у подножия горы, — заметил кто-то.

— А разве нельзя на время отвести части несколько назад? Зато потом им останется только завершить дело.

Смелое, оригинальное предложение летчика понравилось командиру полка. Одобрили его и в штабе дивизии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии