Рассказы о героях

Тиммерманса приговорили к пяти годам тюремного заключения и перевели в тюрьму Шпандау. И здесь ему еще раз удалось увидеться с Мусой. Это произошло уже спустя несколько месяцев, в конце лета. Мусу перевели сюда после суда. Встреча произошла в тюремной бане. Джалиль рассказал, что суд состоялся и всю группу подпольщиков приговорили к смертной казни, спросил о судьбе заветной тетради стихов. Андре сообщил, что переслал стихи матери — в небольшой городок Терлеман. «Муса счастливо улыбнулся и поблагодарил меня», — рассказывал бельгийский патриот.

Долгое время считали, что поэта и его товарищей казнили в середине 1944 года. Но нашелся еще один свидетель последних дней Мусы. Это был советский военнопленный Михаил Иконников. В тюрьме он встретился с Ахметом Симаевым, приговоренным к смерти. Ахмет сообщил ему и о подпольной работе, и о провале, и о судебном заседании.

В брошюре Юрия Королькова «Жизнь — песня» об этом говорится так:

«Судил их Верховный Германский суд в Дрездене. Прокурор в своей обвинительной речи говорил о подрывной работе подпольщиков против германского рейха и потребовал вынести смертный приговор всем подсудимым. Защитник, назначенный без ведома Джалиля и его товарищей, просил только заменить смертную казнь пожизненной каторгой.

С последним словом от имени подсудимых выступил Муса Джалиль. Он резко говорил, что преступление совершают не они, советские люди, оказавшиеся на скамье подсудимых, а клика Гитлера. Джалиль сказал, что он и его товарищи гордятся тем, что, даже находясь в плену, они сумели внести свою долю в грядущую победу над фашизмом. Жаль, что не удалось продолжить борьбу. «Фашисты сполна ответят за свои преступления», — бросил Джалиль в лицо судьям.

Джалиль отверг предъявленное подпольщикам обвинение в том, что они действовали, якобы, по заданию советского командования. Он повторил, что группа действовала по собственной инициативе, потому что каждый из них чувствовал себя настоящим советским человеком…

Джалилю не дали закончить его последней речи. Судья прервал его, грубо ругался, кричал, потом вообще лишил его слова…

После того, как огласили приговор, судья сказал, что осужденные могут подать кассацию. Но все они от этого отказались. Единственное, о чем просили осужденные, чтобы на Родине узнали, за что они приговорены к смерти.

Это было одним из самых заветных желаний всей группы, которое высказали Муса и его товарищи. Они хотели, чтобы на Родине узнали, за что они погибли, узнали, что они до конца, до последней минуты жизни остались верными своей Родине.

Но фашистский суд оставил приговор в тайне…»

Свою тетрадь стихов Джалиль передал Ахмету Симаеву, а тот отдал ее на хранение Михаилу Иконникову. После войны Иконников переслал стихи в Казань, в отделение Союза советских писателей.

А дни Мусы и его товарищей были уже сочтены. Приговоренных к смерти узников направили сначала в Шпандау (там-то Муса и встретился второй раз с Андре Тиммермансом), а потом в 21-й штрафной лагерь под Брауншвейгом.

Казнь состоялась осенью 1944 года. В брошюре Юрия Королькова читаем следующее: