Рассказы мыла и веревки

Неизвестно откуда налетели казаки. Широкоплечие, мордатые, они походили на горилл, зачем-то напяливших зеленую форму и папахи.

– Старшой, еще один! – крикнул кто-то.

– Проучить! – ответил властный голос.

Защелкали нагайки, раздались глухие удары. Казаки нагнулись над инвалидом, загораживая его затянутыми в мундиры спинами. Калека мучительно застонал, и Смит застыл, пораженный. Он вспомнил пустыню и солдата с оторванными ногами в луже собственной крови. Вспомнил серое, застывшее в муках лицо и полный презрения взгляд …

– Ах ты ж! – закричал Смит и бросился на казаков.

Несмотря на возраст, он был еще очень силен. Годы занятия боксом не прошли даром. Смит схватил «старшого» и отшвырнул в сторону. Еще двое казаков полетели кувырком. Командир вскочил, замахнулся нагайкой и замер, растерянно хлопая глазами. На лице отразилась работа единственной извилины. Остальные казаки выстроились полукругом, матерясь, но не решаясь действовать без приказа.

– Господин иностранец, – подобострастно глядя на Смита, выдавил, наконец, «старшой». – Не мешайте нам. Мы боремся с… нищетой. Сами понимаете: служба.

Калека лежал на спине, возле перевернутой вверх колесами тележки. Его лицо опухло от побоев, на губах выступила пенистая кровь. Наверное, казаки что-то повредили у него внутри. Он закашлялся и прохрипел:

– А… Пашка-предатель. Я тебя сразу узнал… Вишь мы, какие, русские. Все стерпим… И от чужих, и от своих. Не то что вы, американцы…

Бывший солдат хотел еще что-то сказать. В горле забулькало. Он скорчился, пытаясь втянуть хоть немного воздуха, царапая ногтями шею.

– Скорую! Быстрее! Что вы стоите? – крикнул Смит. – У него легкое порвано! Пневмоторакс!

Казаки потупились.

– Скорая нынче в копеечку влетает, – пояснил «старшой». – А этот… нищета безлошадная.

– Я заплачу! – быстро сказал Смит. – Вызывайте!

Командир достал из кармана смартфон. «Последней модели, – отметил про себя Смит, – неплохо же здесь платят тонтон-макутам. Даже в Штатах эта «машинка» доступна далеко не всем».

В прогалинах между тучами показалось солнце. Его луч скользнул по куполам и упал на умирающего. Тот, лежа внутри золотого круга, раскинул руки, несколько раз поскреб пальцами асфальт и замер в жуткой, пугающей неподвижности. Смит не увидел, скорее, почувствовал, как что-то невесомое, неуловимое и незримое взмыло в воздух и растворилось в синеве. И тут же, словно на глазах, сомкнулись тучи, из которых начал накрапывать мелкий, но злой и холодный дождь.

Подкатила скорая помощь. Молодой фельдшер склонился над бездыханным телом.

Сзади кто-то хмыкнул. Смит обернулся: рядом, даже не пытаясь сдерживать ухмылку, стоял Шолль.

– Ради такого представления стоило пролететь пять тысяч миль, а, приятель? – спросил по-английски бывший стрелок-оператор и фамильярно хлопнул Смита по плечу. – Русское варварство, как оно есть! Дикари! К ногтю их!

Фельдшер поднялся и съежился под многозначительным взглядом «старшого»:

– К сожалению, медицина здесь бессильна. Умер от сердечного приступа, – сказал медик, стараясь не встречаться ни с кем глазами. – Мы заберем тело.

– Минутку, – остановил его Смит. – Кое-кому все-таки придется воспользоваться вашими услугами.

Он развернулся и одним ударом кулака свалил довольно улыбающегося Шолля на асфальт.

Лёшенька

В дверь позвонили. Потом еще и еще. Сергей чертыхнулся, бросил кормить годовалого сына, позвал жену и пошел открывать дверь.

Два пристава в темных пиджаках и безупречно выглаженных белых рубашках бесцеремонно ввалились в квартиру. На лестничной площадке мелькнуло толстое лицо полицейского. Не слишком ли много тонтон-макутов для законопослушной семьи из трех человек?

Старший пристав раскрыл черную папку и протянул несколько листов бумаги:

– Распишитесь. Здесь и здесь.

Сергей пробежал документы глазами:

– Меня что… выселяют?

– Да, – кивнул пристав и захлопнул папку. – За систематическую неуплату коммунальных услуг. Кроме того, у вас накопились задолженности по кредитам. Учитывая все обстоятельства, а также то, что вы не явились на заседание, суд вынес решение погасить долги за счет продажи вашего имущества.

– Это незаконно, – возразил Сергей. – Это единственное пригодное жилье. В конце концов, в нем прописан ребенок!

– Вы можете подать заявление о пересмотре дела. Если суд решит, что вас выселили незаконно, вы получите компенсацию стоимости квартиры. А пока, согласно указу президента Керимова, прошу вас немедленно освободить помещение!

Сергей беспомощно смотрел прямо в невозмутимое лицо пристава. С каким наслаждением он, сильный мужик, бы вмазал кулаком в эти пустые глаза, выхватил страшную черную папку и разорвал в клочья бумаги, несущие людям горе и страдания! Но робкий голос разума подсказывал, что это бесполезно, вместо этих «слуг закона» придут другие, а документы отпечатают заново. Зато ребенок останется без отца. Что с ним тогда будет?

– Дайте нам немного времени. Куда же мы пойдем? У меня Лешенька на руках, – тихий голос жены прервал невеселые размышления Сергея.