Рассказы и стихи

Виктор молча взял пакет за ручки и заглянул внутрь. Там была цветная высокая коробка явно чего-то алкогольного.

– Спасибо, не ожидал, – произнёс он, оттаивая, и улыбнулся. – Порадовал старика, – это он намекал на свой возраст, что в их группе он самый старый из «мальчиков». Но тут же вспомнил: – У меня же день рождения неделю назад был!..

– Ну и что! – ответил Женька. И потом, будто вспомнив: – Мы стоять будем или пойдём?

– Пошли, пошли, – опомнился и Виктор. И они направились к эскалатору.

На улице моросил дождь. Часы на Тверской показывали половину пятого.

– А не поздно? – засомневался Виктор. – В деканате, наверное, уже никого нет?

– Они до пяти или даже до шести работают, – успокоил его Женька. – Я туда час назад звонил. А если никого нет, то завтра приеду.

Под мелким дождиком, без зонтов, товарищи заспешили мимо «Макдональдса» и редких прохожих вниз по Большой Бронной.

При входе, в маленьком каменном домике охраны, никого не было, и они, не доставая студенческих билетов, вошли на территорию Литературного института. Здесь тоже было безлюдно. Видно, «дневники» уже закончили занятия и разошлись.

Оставив с левой стороны центральный корпус, направились к двухэтажному зданию заочного отделения. Открыли входную дверь и также не обнаружили охранника. Навстречу попались только двое мужчин, но это были не преподаватели и не студенты, а сотрудники какой-то фирмы, арендующей в институте одно из помещений.

Поднялись по лестнице на второй этаж и подошли к дверям деканата.

– Тихо-то как, – проговорил почти шёпотом Виктор. Его всегда завораживала вечерняя тишина учебных заведений – будь то школа или институт. В такое время казалось, что опустевшее помещение только твоё и ничьё больше, ты понимаешь его и оно тебя, и вы с ним старые-старые друзья.

– Сейчас мы его разбудим… – зловеще улыбнулся Женька и, не постучавшись, открыл дверь.

В первой комнате деканата они увидели сидящего за столом Александра Владимировича, заведующего учебной частью. Его молчаливого, сосредоточенного вида можно было и испугаться – так одиноко и зловеще он выглядел в замершем, почти уснувшем здании. «Как монах в келье, – подумал про него Виктор. – Нет, как летописец. Нестор-летописец…»

Поздоровались, и загадочность, таинственность ситуации была разрушена. Женька стал выяснять свои вопросы, связанные с зачёткой, не выданной ему методичкой, оплатой следующего семестра обучения, а Виктор стоял ближе к входной двери и ждал. Он вообще приехал за компанию – товарищ попросил.

Дверь вскоре открылась, и вошла преподаватель русского языка и практической грамматики. Виктор посмотрел на Женьку. Он знал, что его товарищ к ней неравнодушен, как, впрочем, ко всем дамам «бальзаковского возраста». Насчёт последнего как раз у них даже вышел однажды спор: Виктор утверждал, что «по оригиналу» это возраст женщины от тридцати до сорока, Женька сдвигал эти рамки на десять лет вперёд.

Но сейчас это не имело значения, потому что Она вошла, и Женька, «сделав стойку», глупо заулыбался и стал отпускать какие-то комплименты о «нашем любимом преподавателе». В общем, выглядел смешно, тем более, что Она, пусть и улыбалась всем этим намёкам, но была равнодушна к «школяру». И это чувствовалось.

Виктор хотел побыстрее уйти, но Женька, хотя и решил уже все свои вопросы, уходить теперь не собирался и с сияющим видом пожирал глазами свою «безответную любовь».

Наконец Она прошла в смежную комнату и стала там звонить по телефону. Виктор вздохнул. Можно и нужно было быстрее прощаться и уходить. Время и случай – самые подходящие.

Сказав Александру Владимировичу «до свидания» Виктор чуть ли не за рукав ветровки вытащил Женьку в коридор. Тот ещё продолжал светиться радостью встречи со своей «Дульсинеей». «Дон Кихот несчастный!..» – думал про него старший товарищ.

Спустились на первый этаж. Выглянули на улицу – дождь всё идёт и даже усилился.

– Слушай, – предложил Виктор, – раз такой случай, давай мой день рождения отметим. И выпить у нас есть…

– А ты разве домой не заберёшь коньяк? – спросил Женька.

– А это коньяк?.. Я даже не посмотрел.

– Да, коньяк, и очень хороший.

– Зачем же забирать?! – удивился Виктор. – Аудитории сейчас пустые, зайдём в одну и выпьем, чего нам куда-то ходить. Представляю я, сколько в этих стенах было за семьдесят лет выпито!..

Женька понимающе ухмыльнулся. У них на памяти был случай, когда прошедшей зимой, в феврале, в один из дней экзаменационной сессии, когда они сдавали литературоведение, в помещение заочного отделения пришёл бывший выпускник, окончивший институт десять лет назад. Пришёл пьяный, чуть ни подрался с одним из «ихних», рассказывал, сколько здесь предыдущими поколениями было «употреблено», и читал стихи. Стихи, посвящённые своей жене. Замечательные стихи…

Этот парень, уже мужчина, товарищам сейчас и припомнился, и они принялись искать открытую аудиторию.