Рассказы и стихи

– Выходит, ты мне предлагаешь «шестёркой» тут быть… – с обидой в голосе ответил он.

– Почему «шестёркой»?! Нормальная работа, и «бабки» будешь получать приличные, не как у себя на стройке…

– И слив пить… – продолжил Олег.

– Какой слив? – не понял Борис.

– Ладно, это я так, о своём.

– Подумай… – уговаривал товарищ.

Олег сидел и думал. Но о другом. Борис тоже замолчал. Так прошло минуты две.

– Ты в Чернобыль сразу после аварии попал? – неожиданно спросил Олег.

– Давай выпьем, – не отвечая на вопрос, сказал Борис.

Выпили ещё.

– Я там и не был. – Борис запил водку пивом.

– Как не был?! – удивился Олег. – А корочки, удостоверение?..

– Я в Мурманске при Штабе флота в это время массажистом работал. Знаешь, какая у меня клиентура была!.. Одни «лампасники». Адмиралы, контр-адмиралы!..

– Значит, ты там не был… – сказал Олег утвердительно, но обращаясь не к Борису, а к себе. И вспомнил парнишку из соседней бригады, тоже ликвидатора, ставшего инвалидом и устроившегося, в конце концов, у них на участке ночным сторожем. В двадцать пять лет…

А Борис продолжал рассказывать о своей службе в Мурманске, как ему по блату сделали удостоверение, как адмирал – он назвал даже фамилию – не хотел отпускать его в запас. И отпустил лишь после того, как Борис подготовил себе замену…

«Слив…» – опять завертелось у Олега на языке словечко. Он взял бутылку и разлил остатки водки. Получилось почти по полному стакану.

– Много!.. – засомневался Борис.

– Тащи!.. – коротко скомандовал Олег и залпом выпил.

Борис, давясь, тоже выпил. Молча допили пиво, и Бориса развезло. Он откинулся на спинку стула и дремал.

А у Олега всплыл в памяти один подзабытый армейский случай, когда он подрался с Борисом и ещё двумя сержантами. Всё началось шутя, вроде борьбы, но потом перешло в неприкрытую драку. Они, трое, сменяли друг друга, а он стоял за себя один. В конце, через тридцать минут, так устал, что едва держался на ногах и с оторванными пуговицами на хебешке, с выскакивающим из груди сердцем еле вышел из подсобки. Всплыла и причина драки: они хотели сделать его таким же, как они, чтобы думал, как они, поступал, жил… Не вышло. И не выйдет…

Олег встал и пошёл к лестнице. По дороге, вдруг вспомнив что-то, остановился и вернулся к столику. Рядом с Борисом, у ножки стула, стояла барсетка. Олег знал, что в ней, кроме денег, было ещё удостоверение «ликвидатора» и записная книжка с его номером телефона. Он взял сумочку, не раскрывая, кинул в бассейн и теперь уже ушёл совсем.

Когда оделся в кабинете Бориса, то вынул из кармана своей рубашки деньги и, не отсчитывая, бросил на массажный стол. «За слив и за всё…» – проговорил про себя он и вышел.

Охранник отвлёкся от просмотра футбола по телевизору и выпустил его на улицу.

– Какой счёт? – спросил на прощанье Олег.

– Два – один, наши ведут…

«Наши», – повторил Олег, застегнул повыше молнию на куртке и нырнул в холодную темноту.

Писатель-сатирик

Людмила Ивановна давно хотела написать юмористический рассказ. От кого-то она слышала, что за него могут заплатить аж две тысячи долларов! На две тысячи она, пожалуй, не рассчитывала, но на то, что он будет опубликован на 16-й полосе «Литературки» и за него дадут гонорар, – надеялась.

Дождавшись однажды поздно вечером, когда дети и муж лягут спать, она зажгла настольную лампу и потихонечку пристроилась за письменным столом. Сюжет, в общем-то, ею был уже придуман, она вынашивала его несколько недель; теперь предстояло воплотить всё это на бумаге. Казалось бы, просто, но дело в том, что Людмила Ивановна ничего, кроме всевозможных заявлений и поздравительных открыток, в своей жизни не писала, если исключить, конечно же, школьные сочинения. Но это было давным-давно.

Итак, она села, взяла ручку и приготовленные листки бумаги. Название рассказа – вернее, пьески – и первые несколько предложений у неё уже сидели в голове, за них она не беспокоилась. А дальше, она надеялась, сюжет вывезет. Он был незамысловат и, прямо скажем, из её личного опыта. Самое главное, Людмила Ивановна знала, чем «всё дело» должно закончиться. А это, она считала, вместе с уже заученным началом – костяк всему. Она даже сочинила последнюю фразу и, чтобы не забыть, записала её отдельно.

Людмила Ивановна стала писать. Но вначале она вывела – как напечатала – большими заглавными буквами:

ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ ВОПРОС

(современная пьеса)

И продолжила:

Пятница. Конец рабочей недели. Просторная светлая комната, являющаяся одним из помещений коммерческо-производственной фирмы. За столами сидят женщины-сотрудницы. На стене большие кварцевые часы. Время – 15.30. Одна из женщин, черноволосая, за сорок, с ещё не погасшим блеском в глазах, снимает трубку местного телефона и набирает номер.