Рассказы и крохотки

…на Липецк… (См далее: через Елец <…> до Верховья, из Богоявленской, со Щигр через Отрожку, изо Ртищева, из Павельца на Арчеду, на Пачелму, на Кирсанов, из Камышина, через Ряжск, до Грязей, через Касторную, в Александро-Невском, в Пензе, Моршанск, в Скопине, на Балашов, на Поворино и др.) – Железнодорожные пункты на пути воинских составов, следующих через Кочетовку.

…из чёрного раструба безнадёжно выползали вяземское и волоколамское направления и клешнили сердце… – Совинформбюро не спешило сообщать о захваченных немцами городах. Сначала вместо потерянного города появлялось в сводках названное его именем направление. Упоминание вяземского и волоколамского направлений означало, что Вязьма и Волоколамск сданы противнику.

…приезжали из Москвы железнодорожники, кто побывал там в середине октября, и рассказывали какие-то чудовищно-немыслимые вещи о бегстве заводских директоров, о разгроме где-то каких-то касс или магазинов… – О том же вспоминает маршал Жуков в рассказе «На краях»: «С 13 октября начали эвакуировать из Москвы дипломатов и центральные учреждения, и тут же стали бежать и кого не эвакуировали, и – стыдно сказать – даже коммунисты из московских райкомов, и разразилась безудержная московская паника 16 октября, когда все уже считали столицу сданной» (с. 314–315).

…и один худощавый бледнолицый лейтенант с распадающимися волосами прочёл свои стихи, никем не проверенные, откровенные. <…> И ещё так, кажется, было:

Если Ленина дело падёт в эти дни —
Для чего мне останется жить? —

Автопортрет писателя соединён со стихами, которые были отданы в повести «Люби революцию» Глебу Нержину, автобиографическому персонажу А. С.: «…в стихотворении, писанном на остановках телеги в долгом, безмятежно-томительном октябрьском путешествии обоза, тупым исписавшимся грифелем были вписаны последние строки:

Если Ленина дело падёт в эти дни,
Для чего мне останется жить?»[103]

Но если бы немцы дошли до Байкала, а Зотов чудом бы ещё был жив, – он знал, что ушёл бы пешком через Кяхту в Китай, или в Индию, или за океан – но для того только ушёл бы, чтобы там влиться в какие-то окрепшие части и вернуться с оружием в СССР и в Европу. – Схожими мыслями (с поправкой на различное отношение к 30-м годам) одержим Глеб Нержин в повести «Люби революцию»: «Но твёрдое решение вызревало в Глебе: он не покорится! Если наши армии уйдут за Урал, – уйдёт за Урал, если падёт Сибирь – уйдёт в Китай, уйдёт за океан, найдёт на земле такой клочок, где будет же биться свободное человеческое сердце; подобные ему соберутся там и другие – осколки разбитого вдребезги красного материка, и остаток жизни они посвятят тому, чтобы словом и оружием помочь восстановлению ленинского огня, очищенного от смрада тридцатых годов».[104]

…НКПС… – Народный комиссариат путей сообщения.

…из спинки толстыми вырезанными буквами выступало название дороги… – Кочетовка относится к Юго-Восточной железной дороге (ЮВЖД).

…цветной портрет Кагановича в железнодорожном мундире. – В 1935–1944 гг. Л. М. Каганович был наркомом путей сообщения. Одновременно в предвоенные годы занимал посты наркома тяжёлой, топливной и нефтяной промышленности. Был членом политбюро ЦК (с 1930 г.), вторым (после В. М. Молотова), а временами и первым человеком в сталинском окружении.

А мыло теперь продукт дефективный… – Тётя Фрося говорит «дефективный» вместо «дефицитный» (народная этимология).

…в полувагонах… – О полувагонах см. далее (с. 192–193).

«Князь Серебряный»… – Исторический роман А. К. Толстого (окончен в 1861 г.); снабжён подзаголовком «Повесть времён Иоанна Грозного».

…из уважения к лейтенантским кубикам. – Кубики – от одного до трёх – носили младший лейтенант, лейтенант и старший лейтенант. Лейтенанту Зотову полагались два кубика.