Рассказы. Часть 3

— Но почему? — спросил я вслух. — Видишь ли, дорогая, это неразумно. Если ты намекаешь на ловушку, то у Марду должна быть какая-то цель. У него такой нет, так что твое предположение абсурдно.

Только в моей голове это не казалось абсурдом. Я все понял.

Пегги сказала, что он жрец Ямы. Яма — божество Смерти и Ада.

Марду был индуистским эквивалентом поклонника дьявола.

Ныне у таких людей есть одна цель: унизить Бога и его дела, притянуть души людей к Сатане. Индус, преданный Яме и служащий дьяволу, должен принизить других людей. Если он верил в реинкарнацию и использовал гипноз, то попытался бы принизить других людей, возвращая их назад, в прошлые круги перерождений, помещая их человеческие души в… Но нет. Мы живем в двадцатом веке. Змеи и обезьяны, даже храмовые, не могут загипнотизировать человека, не способны шептать во сне, не в силах вытащить человеческую душу из тела и… О, это же двадцатый век!

Или это просто безумный мир грома, молний и проливного дождя. Я подошел к окну. Улицы заливало потоками, поднимавшимися из реки, угрожая устроить потоп.

Пег тихо прошептала у меня за спиной:

— Я была там сегодня и видела змею, которую Марду дала Лилиан. Он попытался спрятать ее, но она лежала в коробке. Когда змея увидела меня, она раскрыла глаза, и я все поняла, а потом закричала и выбежала из магазина, прежде чем индус смог остановить меня. Но я знала.

— Чепуха, — сказал я, но гром заглушил мои слова.

— Его нужно остановить, прежде чем он сделает то, что я подозреваю. В следующий раз, когда я засну, эта обезьяна снова зашепчет и вытащит мою душу из тела, и я больше не смогу бороться с ней, не смогу!

— Я иду к Марду, — сказал я.

— В такую бурю? Река…

— Я рискну. Попробую добраться. Оставайся здесь. Найди обезьяну — она прячется где-то здесь. И вышиби ей мозги. Да, убей ее!

Жди меня, я вернусь.

Пег прижалась ко мне в темноте, и я слышал дождь, биение ее сердца, а над ним слабый, злобный шорох, с каким невидимая обезьяна, ухмыляясь, бегала по комнате.

— Будь осторожен, — прошептала Пег.

Я захлопнул дверь и помчался по залитым водой улицам. Лужи поднимались выше лодыжек, но я все-таки добрался до своей квартиры. Вбежал, открыл ящик стола и вытащил револьвер. Потом зазвонил телефон. Я сразу понял, кто это. Пег. Она решила отговорить меня. Ну и пусть…

— Слушаю.

Телефон зазвонил только что. Я держал трубку возле уха.

Брррррр. А потом раздалась болтовня. Обезьянья болтовня. Я бросил трубку на рычаг, и через мгновение уже мчался по бурлящим улицам с револьвером в руке. Я постучал в дверь квартиры Пег и толкнул ее плечом. Внутри было темно, но у меня имелись при себе спички. Пег лежала на полу с маленьким серебряным флажолетом в руке. Она не упала в обморок. Должно быть, это пришло к ней внезапно, в темноте; она задремала, а затем напор обезьяньего голоса, голоса Марду, заставил ее заиграть. И в этой игре имела место гипнотическая связь. Но это же безумие. У нее просто был шок, или всё-таки случился сердечный приступ. Это сделал дьявольский звереныш. Где эта тварь?

Она дернула меня за лодыжку. Я посмотрел вниз и зажег вторую спичку. Обезьяна была рядом. Зверь, который всегда меня ненавидел. Обезьяна дергала меня за ногу, скулила и смотрела вверх таким поразительно знакомым взглядом, что мое сердце пропустило удар.

— Дьявол, — пробормотал я и ударил.

Обезьяна уклонилась от удара, но не сделала попытки убежать.

Она просто терпеливо смотрела вверх, а потом заскулила и показала пальцем. Сначала на тело, потом на собственную грудь. И потянула меня за ногу. Потом подвела меня к телефону и указала на микрофон. Конечно. Пег перенесла сердечный приступ, а потом позвонила мне и болтала, словно обезьяна. Но так не должно было быть. Иное просто не укладывалось в голове. Обезьяна продолжала скулить, и когда я поднял ее, она потянула меня за плечи и указала на дверь.

Ладно. Кажется, я свихнулся. Меня должна была вести обезьяна. Я должен пойти по темным, затопленным улицам, вниз к реке, откуда поднималась вода; и все это по указанию ручной обезьянки. Потом я посмотрел на белое тело Пег на полу, на обезьяну и принял решение.

— Пошли, — сказал я.

Я тут же перестал думать. Воды на улице было по колено.

Сквозь раскаты грома и вспышки молний я пробирался вброд с мокрой обезьяной на плече. Прорываясь сквозь затопленную темноту, вниз к реке, вниз к темной лавке на Флинн-стрит, чтобы отомстить за то, во что мой рассудок не позволял мне поверить.

Магазин казался темным пятном в чернильном море. Обезьяна пронзительно заверещала, подгоняя меня вперед через кружащиеся воды. Я загремел дверью, словно гремел гром, затем достал свой револьвер. Обезьяна взвизгнула и соскользнула с моих плеч. Он взобрался на притолоку. А потом мокрая коричневая фигурка пролезла через фрамугу и проникла в магазин. Мгновение спустя дверь открылась, и поток воды залил пол, когда я влетел внутрь.

Было тихо. Даже в бурю животные не кричали, но тысячи глаз горели в темноте. Обезьяна бежала передо мной, ведя за собой.