Рассказы. Часть 3

Я повернулся к Лавинии и посмотрел в ее фиолетовые зрачки, когда коралловые губы девицы приоткрылись.

— Да здравствует Черный козел лесов! Гарцуй по звездам, о Принц, и твои копыта будут омыты красным сиянием! Черный козел идет…

Я тихонько сунул бокал под стол и вылил его содержимое на ковер. Сделав это, я снова почувствовал отвратительный запах вина, исходящий из бокала. Это был запах гашиша, мускуса, афродизиака, аромат теплой крови на алтаре непристойности. Вино Войдина из его личных виноградников походило на дьявольское варево! Это было вино для шабаша. Догадка вспыхнула в моем мозгу. Зловещее вино — напиток, преображающее человеческую природу, как дьявольская мазь преображает тела колдунов и ведьм. Вот с какой целью его использовали.

Вино Цирцеи. Я смотрел на лица — когда-то знакомые лица — окружавшие меня. Да, вино Цирцеи. Ибо я наблюдал не людей, а животных. Свиные рыла, собачьи морды, кошачьи глаза, волчьи зубы, уши нетопыря и красные слюнявые рты прорывались сквозь искаженную плоть. Свет ловил каждое затененное выражение лиц и заставлял их имитировать чью-нибудь звериную морду. А из глоток доносилось рычание зверей. Еда была обильна, и красное вино лилось рекой. Когтистые лапы хватали бокалы, наполняемые молчаливым Дюбуа. Лапы дрожали, поднося бокалы к оскаленным ртам, чтобы длинные красные языки могли коснуться их. Бокалы были выпиты до дна, а потом хлынула потоками неописуемая путаница слов.

Во главе стола сидел преподобный Орсак с нетронутым бокалом и закрытыми рыбьими глазками. Мэйбл Фиске посмеивалась.

Доктор Войдин огляделся и тоже улыбнулся. Его улыбка казалась отчего-то хуже, чем любая из звериных гримас на окружавших меня лицах. Это была улыбка, которой не могло, не должно было быть — оскал трупа, ухмылка мертвеца. Он все знал. И знала Мейбл. Я впервые слышал подобный смех у Мэйбл Фиске. В ее безумном поведении угадывалась какая-то логика, определенная цель. Происходящее было кульминацией и завершением чего-то.

Все было заранее спланировано и подготовлено. Пир продолжался, и какой! Мяукающие и вопящие, хихикающие и стонущие как звери люди, которых я когда-то знал, пили красное вино, превращаясь в бестий. А потом, когда вопли достигли крещендо, бестии превратились в демонов. Войдин поднялся на ноги и сказал:

— Час настал!

Они последовали за ним в другую комнату, ползая на четвереньках, прыгая, разрывая на себе одежду. Сирил Брюс, словно пес из преисподней, повернулся в дверях и яростно укусил Лавинию за ногу. Преподобный Орсак, Дюбуа, Мейбл и доктор Войдин остановились у порога, о чем-то шепчась. И, словно в мелодраме, я в нелепом положении съежился под столом, куда меня затащил Блейн. Мы слушали торжествующее мурлыканье Войдина.

— Вы хорошо поработали, миссис Фиске. Лучше, чем я ожидал. С вином у этих подхалимов не было никаких проблем.

— Три года, — пробормотала Мэйбл тихим голосом, который я едва различил. — Три года ушло на то, чтобы пройти этот путь, терпя всяких дураков, чтобы заслужить репутацию эксцентричного человека, снять дом и прикинуться одной из них, дабы претворить план в жизнь. Когда произойдет Изменение?

Это слово прозвучало в ее устах с особым ударением. Какое еще Изменение? Я в отчаянии подумал, что в ее словах скрывается намек. Неужели она специально все это спланировала? В сговоре с Войдином она заманила нас сюда, чтобы мы попали под влияние этого проклятого вина. Но почему?

Раздался голос Войдина.

— Оно произойдет немедленно. Ты поставила алтарь? Очень хорошо. Я готов к службе. У меня есть жертва и хозяин.

Алтарь. Служитель. Жертва. Хозяин. Вальпургиева Ночь. Черная месса. А теперь из соседней комнаты донеслись звуки органа.

Дюбуа играл на нем, мучил инструмент, обдирая клавиши массивными, похожими на когти пальцами, и заставляя орган издавать вопли, рыдания и стоны, словно возносившиеся из ада. Это был «Судный день проклятых», который он играл при желтом свете свечи в комнате, явно преображенной безмолвными слугами за время нашей трапезы. Из жаровен за недавно задернутыми черными бархатными портьерами струился фимиам. В центре комнаты возвышался алтарь. Я видел это со своего наблюдательного пункта под столом, через щель в портьерах. Теперь вид был скрыт движущимися ногами Войдина, Мейбл и преподобного Орсака. Блейн толкнул меня локтем и прошептал:

— Никогда бы не поверил. Скрытная сатанистка, заманивающая возбужденных гостей, чтобы опоить их вином…

Гости? Эта мысль пронеслась у меня в голове. Где в другой комнате были гости?

— А что будет на шабаше?

— Ведьмы и колдуны, которые летают по воздуху. Люди в разных и причудливых формах странных зверей.

Почему-то эти слова, воскресшие в памяти из какой-то старой монографии по демонологии, теперь шепотом звучали в голове.