Рассказы. Часть 3

— Мое сообщение будет приходить каждую ночь, Митре. Оно будет все сильнее и сильнее. Не хочу быть резким, но, если послания не сработают, мне вскоре придется отправить нечто более сильное. Я попрошу ЕГО передать последнее послание, Митре.

Митре будто бы хватил апоплексический удар.

— Убирайся! — закричал он, — Убирайся!

Улыбающийся незнакомец сделал один-единственный жест.

Мне показалось, что в его рукаве блеснуло серебро, как будто он вытащил кинжал — нет, это был какой-то стальной стержень. При виде этого Митре дико замахал руками, и незнакомец пригнулся, затем повернулся и поспешил вниз по коридору.

Мы все замерли, глядя на открытую дверь и удаляющуюся фигуру человека. Побагровевший Митре дрожал в дверях; он, казалось, совершенно не замечал нашего присутствия и отчаянно хватал ртом воздух.

А потом, в тишине, мы услышали из коридора звук. Ошибки быть не могло, мы все это слышали. В воздухе раздался тонкий, воющий свист — издалека, словно играли жуткие флейты. Митре тоже услышал.

— Танец! — потрясенно пробормотал он.

Вой усилился, и внезапно внутренним взором я заново увидел, как незнакомец вытаскивает из рукава что-то длинное и серебристое. Может, это была какая-то флейта? И не об этом ли «послании» так таинственно говорили те двое?

Музыка достигла ужасающей высоты, нечеловеческой пронзительности, она заставила озадаченных гостей вскочить на ноги.

Мы стояли, уставившись друг на друга, как дураки, а потом музыка, казалось, отозвалась в каждом из нас — аккордом абсолютного страха. Как будто холодный воздух из какой-то космической бездны пронесся через комнату. Музыка вгрызалась в мой мозг, удаляясь по коридору, все возвышаясь и возвышаясь.

Вздохи Митры привели нас в чувство. Он повернулся и дико уставился на гостей. И тут к нему вернулась речь.

— Вам лучше уйти, — пробормотал он. — Быстро. Не могу объяснить, почему. Просто разберусь с этим позже. Убирайтесь все — ради Бога, убирайтесь!

Фостер направился к обезумевшей фигуре нашего хозяина.

— В чем дело, старик? — начал он.

— Не трогай меня! Иди, иди, прошу, уходи! Я должен вернуться, вернуться и посмотреть, не разбудила ли его музыка. Его нельзя оставлять одного, когда играет музыка. За ним нужно следить, потому что, если он когда-либо…

Митра поспешно остановился, пребывая на грани истерики. С огромным усилием, которое не обмануло меня, хотя остальные, возможно, ничего и не поняли, он выпрямился.

— Мне очень жаль, — предельно четко сказал он. — Я не в порядке — наверно, нервы на пределе. Не о чем беспокоиться. И я слишком много выпил. Вы не примете мои извинения? И забудете о том, что только что произошло? Я все объясню — кстати, я загляну к тебе завтра, Боб. — Он кивнул мне. — Но, если вы будете так любезны уйти сейчас, я буду очень обязан.

Так было лучше. По крайней мере, теперь он был в здравом уме. Гости надели верхнюю одежду и удалились. Приглушенно говоря, с любопытством поглядывали на Митре, но в целом все улеглось. Я задержался. Митре стоял в дверях, нервно прощаясь.

— Зайдешь ко мне в офис, Грег? — пробормотал я.

— Да, я имел в виду ровно то, что сказал при объяснении. Увидимся завтра.

— Хочешь, составлю тебе компанию? — рискнул спросить я, стараясь сделать это небрежно.

В конце концов, я был не только его другом, но и доктором, а значит, нес двойную ответственность. На его лице вспыхнул страх.

— Нет-нет, только не сегодня!

Я резко сменил тактику.

— Может тогда выписать успокоительное?

— Нет. Это не поможет — Боже, я знаю! Увидимся завтра — тогда объясню…

Он вытолкнул меня и закрыл дверь. Выйдя, я быстро огляделся, но не увидел ни незнакомца, ни его трубки…

Наступило следующее утро.

— Есть выпить, док?

Так все и обстояло, и я дал ему то, что он хотел, несмотря на угрызения совести. У Митры был такой вид, словно ему чертовски хотелось выпить. Он приложился к бутылке и перестал трястись. Потом посмотрел на меня и, видимо, хотел улыбнуться, но передумал.

— Послушай, док. Помоги мне! Они у меня плохие.

— Кто они? — я подумал, не удивиться ли мне.

— Галлюцинации. Что-то, не знаю, что. Но я вижу вещи.

— Какие вещи, Митре?

— А ты как думаешь? В основном розовых слонов.

Именно тогда я должен был заподозрить подвох. У меня и раньше бывали случаи белой горячки, но за всю мою жизнь только в смешных газетах подобные пациенты видели розовых слонов. Суть в том, что Митре явно говорил серьезно.

— Продолжайте, — поторопил я, но в этом не было никакой необходимости, потому что Митре уже начал. Его челюсть отвисла, глаза были полузакрыты, когда он забормотал монотонно, с характерными истерическими нотками.

— Я вижу их по ночам. Каждую ночь они маршируют в мою комнату — они выходят из Ганеши и маршируют вокруг кровати. Когда горит свет, они уходят, но потом становится еще хуже, потому что я их слышу. Никто их не видит и не слышит, кроме меня. Вот почему я знаю, что они не настоящие, эти маленькие розовые слоны.