Рассказы. Часть 2

— Нет! Нет! Это не так! Это правда, что очень многие посмеиваются над теми радикальными астрофизическими теориями, которые вы предлагаете на обсуждение, и что некоторые с кафедры считают вас не просто чудаком. Но для меня это все ничего не значит. Я очень хорошо знаю, что во все времена человека, который предлагал что-либо новое, всегда сначала считали немного сумасшедшим. — Я убедительно добавил: — Вы же знаете, Фессенден, я простой рядовой солдат науки, бедняга-преподаватель. В то время как в вас я всегда видел первооткрывателя. Меня очень интересует то, над чем вы так интенсивно здесь работаете, и я искренне надеюсь, что вы мне что-нибудь поведаете об этом. Но расскажете вы мне или нет, я всегда буду восхищаться вами и мои симпатии будут на вашей стороне.

Мое лицо, должно быть, немного вытянулось, когда Фессенден рассмеялся.

Но, тут же оборвав свой смех, заговорил.

— Я рад, что это так, — заметил он. — Но сейчас разрешите мне объявить вам о своем решении. Я действительно удовлетворю ваше любопытство и покажу вам то, над чем я сейчас работаю. Я покажу вам величайший эксперимент, который когда-либо ставили ученые Земли.

Я поинтересовался, немало удивившись:

— Если вы не чувствуете симпатии ко мне, то я не понимаю, зачем вы мне хотите рассказать о своей работе?

Фессенден насмешливо передернул плечами:

— Потому что, к сожалению, Брэдли, по сути своей я человек из крови и плоти. Как и у всех людей, во мне есть определенная, неискоренимая склонность к самолюбованию, которая — и я считаю это предосудительным — упорно толкает меня похвастаться своими достижениями перед кем бы то ни было. — Фессенден засмеялся. — Я похож на маленького мальчика, который склеил своего первого воздушного змея и очень хочет показать его кому-нибудь. Я понимаю, что это глупо, но меня это забавляет, и я не могу полностью отказаться от этой идеи. Вы, конечно, недостаточно умны, чтобы постичь мое открытие. Но все же вы будете беспристрастным свидетелем, зрителем, а я удовлетворю свое желание. И, заметьте, вы будете первым зрителем.

Я быстро выпалил:

— Обещаю, что все, что вы мне расскажете, останется между нами.

Фессенден захохотал во все горло:

— А вам и не нужно мне это обещать. Меньше всего меня это волнует. Вы можете выйти отсюда и поведать всему миру о том, что здесь увидели. Только, если вы так сделаете, наши, а вернее, ваши коллеги объявят вас сумасшедшим и, вероятно, запрут в соответствующее заведение. Пожалуйста, вперед!

Он все посмеивался, когда поднимался со стула.

— Это в задней комнате, моей лаборатории, Брэдли, — сказал он.

— Но все же что это? — спросил я, полный сомнений. — Что вы изобрели?

— Я создал Вселенную! — гордо ответил Фессенден.

Я раздраженно заметил:

— Это грандиозная метафора, но что же в действительности за ней кроется?

— Это совсем не метафора, — неожиданно мягко сказал Фессенден. — Я без преувеличений повторяю, что в своей лаборатории я создал Вселенную, Вселенную с миллионами солнц и с десятками миллионов миров.

Я молчал. Я избегал его взгляда и пытался скрыть от него свое разочарование.

Фессенден фыркнул от смеха:

— А всего минуту назад вы осуждали тех, кто считает меня безумным. А сейчас вы согласны с ними, не так ли? И даже подумываете, как бы вам поприличнее улизнуть из дома этого сумасшедшего Фессендена?

Он добавил, ухмыляясь:

— Пойдемте со мной в лабораторию, Брэдли. Уж там-то вы сами убедитесь во всем.

Я шел по коридору за его высокой, мощной фигурой. Я действительно думал, что его самоизоляция и нелепость исповедуемых им радикальных теорий отразились на его разуме. Но все же у него должно быть что-то, что он хотел мне показать. И мне было любопытно увидеть, что же это.

Под лабораторию оказалась задействована длинная комната, стены которой были завешаны полками с приборами, между ними стоял большой, сложной конструкции электрический аппарат.

Большая часть оборудования, которое я увидел, была мне не знакома. Затем мой взгляд приковало к себе нечто в центре лаборатории. Это нечто состояло из двух двенадцатифутовых металлических дисков с решетчатыми поверхностями, один из них располагался на полу, а другой на потолке прямо друг над другом. Они были присоединены кабелем к электрическому аппарату, и их решетчатые поверхности светились бледно-голубым.

Между двумя дисками, которые сами по себе плавали в воздухе, висело облако из крошечных искорок огня. Это очень напоминало бесчисленный рой мельчайших золотистых пчел. Рядом с этим непонятным сооружением располагалось несколько приборов, напоминающих микроскопы, хотя по виду и они мне были не знакомы. Создавалось впечатление, что эти микроскопы как бы наблюдали за этим плотным облаком светящихся искорок.

Фессенден подошел к сооружению и, умиротворенно показав на ярко-синие диски на полу и потолке, произнес:

— Эти диски, Брэдли, в пространстве между ними, нейтрализуют все обычные законы гравитации.

— Что? — воскликнул я от изумления. Я подошел поближе, хотел было проверить это утверждение, протянув руку между дисками, но Фессенден удержал меня.