Рассказы. Часть 1

Частный детектив отослал Фиске в Чикаго несколько отчетов, поначалу довольно-таки обескураживающих. Особняк Декстера так и стоял заколоченным. Сам Декстер, согласно информации, полученной из правительственных источников, находился на особом задании. Из всего этого частный сыщик, по всей видимости, делал вывод, что Декстер — человек безупречной репутации и занимается секретными разработками в оборонной промышленности.

Фиске впал в панику.

Он увеличил гонорар и потребовал, чтобы Огден Первис продолжил поиски неуловимого доктора.

Настала зима 1950 года, пришел очередной отчет. Частный детектив проработал все подсказанные Фиске «зацепки» — и одна из них в итоге вывела сыщика на Тома Джонаса.

Тому Джонасу принадлежала та самая лодка, которую однажды вечером, в конце 1935 года, нанял доктор Декстер: на ней-то он и доплыл на веслах до «самого глубокого пролива Наррагансетта».

Пока Том Джонас сушил весла, Декстер выбросил за борт тускло поблескивающую асимметричную металлическую коробочку с откидной крышкой. Крышка была открыта, и внутри покоился Сияющий Трапецоэдр.

Старый рыбак говорил с детективом вполне откровенно; его слова были подробно записаны для Фиске в конфиденциальном докладе.

«Как есть бредятина», — так отреагировал на происшедшее сам Джонас. Декстер предложил ему «двадцатку за то, чтобы ночью вывести лодку в залив да зашвырнуть эту чудную вещицу за борт. Ничего в ней, дескать, страшного нет, просто старый подарок на память, от которого позарез захотелось избавиться. Да только всю дорогу он так и пялился на этот блескучий камешек, который в ларце на железных подпорках лежал, и еще бормотал что-то непонятное, на иностранном языке небось. Нет, не на французском, и не на немецком, и не на итальянском. Может, польский. Слов не помню. Сам-то он, похоже, был в подпитии. Про доктора Декстера я слова дурного не скажу, сами понимаете, доктор Декстер родом из хорошей старинной семьи, даже если и не жил в наших краях с тех самых пор, как я понимаю. Но мне подумалось, он вроде как под мухой. Иначе зачем бы ему платить мне двадцатку за дурацкий фортель?»

На этом дословная запись монолога старого рыбака не исчерпывалась, но ничего толком так и не разъясняла.

«Как я припоминаю, он был здорово рад от этой штуки избавиться. По дороге обратно велел мне держать язык за зубами, но не вижу, чего б и не рассказать, спустя столько-то лет. У меня от закона секретов нет».

По всей видимости, чтобы разговорить Джонаса, частный сыщик прибег к не вполне этичной уловке — представился сотрудником уголовной полиции.

Фиске это ничуть не смутило. Довольно было того, что наконец-то в руках у него оказалось нечто осязаемое. Он немедленно выплатил Первису очередную сумму и велел продолжать поиски Амброза Декстера. Несколько месяцев прошли в томительном ожидании.

И вот в конце весны пришли желанные известия. Доктор Декстер вернулся — и вновь въехал в свой старый дом на Бенефит-стрит. Деревянные щиты сняли; прикатили мебельные фургоны и выгрузили свое содержимое; на телефонные звонки теперь отвечал вышколенный слуга, он же открывал дверь.

Но ни для частного детектива, ни для кого другого доктора Декстера дома не было. Он, по всей видимости, поправлялся после тяжелой болезни, подхваченной на правительственной службе. Слуга взял у Первиса визитку и обещал передать то, что поручили, но сколько бы раз Первис ни возвращался, ответа так и не последовало.

Первис добросовестно вел наблюдение за особняком и окрестностями, — однако ему так и не удалось своими глазами увидеть Декстера или отыскать хоть кого-нибудь, кому довелось бы повстречать выздоравливающего доктора на улице.

Продукты регулярно доставлялись на дом; почтальон приносил почту; всю ночь в окнах дома на Бенефит-стрит горел свет.

Собственно, только эту странность в образе жизни доктора Декстера и смог отметить Первис: свет в доме не выключался все двадцать четыре часа в сутки.

Фиске тут же отправил доктору Декстеру очередное письмо, затем — еще одно. По-прежнему — ни ответа, ни какого-либо подтверждения. И, получив еще несколько бессодержательных отчетов от Первиса, Фиске наконец решился. Он поедет в Провиденс и повидается с Декстером лично — как-нибудь да расстарается, и будь что будет!

Возможно, подозрения его вовсе беспочвенны, возможно, он целиком и полностью заблуждается, предполагая, что доктор Декстер сумеет обелить имя покойного Блейка, возможно, этих двоих вообще ничего не связывает. Но пятнадцать лет подряд он, Фиске, размышлял, недоумевал и гадал — пришло время положить конец внутреннему конфликту!

Так что в конце лета Фиске телеграфировал Первису о своих намерениях и договорился встретиться с ним в гостинице по прибытии.

Вот так вышло, что Эдмунд Фиске в последний раз в своей жизни приехал в город Провиденс в тот самый день, когда проиграли «Джайентс», а братья Лэнджер недосчитались двух пантер, в тот самый день, когда таксист Уильям Херли отличался особой словоохотливостью.