Рассказы. Часть 1

С Луны я вернулся под вымышленным именем Ч. Кретмастер. Под этим же именем я снял квартиру на противоположном конце города, подальше от более молодого Джорджа Кокса. Не хочу излишне раздражать его своим присутствием.

А себя я определённо раздражал — прежде, когда был им. Я опасался, что старший Джордж Кокс начнёт распоряжаться моей жизнью. Он не сделал этого — и всё же сделал. Само его существование ограничивало мою свободу не хуже тюремных решёток. И ограничивало выбор поступков. Когда дорога жизни подходила к развилке, я вынужден сворачивать сюда; все остальные пути для меня закрыты.

Сейчас через всё это проходит он. Я стараюсь не путаться у него под ногами.

Но и я до сих пор тоже прохожу через это же. Ныне я стал старшим Джорджем Коксом, но мне от этого не легче. Моя жизнь распланирована до мельчайших деталей. И свобода выбора — иллюзия свободы выбора — не вернётся ко мне раньше, чем «Улисс» не исчезнет среди звёзд. Такого я не ожидал.

В последующие пять месяцев мы встречаемся редко. Джордж, Фрэнк Кьюри и Йоки Ли почти не вылезают из тренажёров. Я живу на его зарплату, но нас это не волнует, потому что стоимость наших акций непрерывно растёт. Все операции с ними от нашего имени произвожу я. У него на это нет времени.

Это напоминает игру в покер краплёными картами. Вины я не испытываю, лишь лёгкое возбуждение. Акции перемещаются туда, куда я им приказываю — или наоборот. В прошлый раз я всё удивлялся, почему деньги не могут копиться быстрее. Теперь, занимаясь биржевыми играми сам, я это понял. Просто существует предел скорости перемещения денег, даже когда точно знаешь, куда их следует переместить.

— Мне жаль Йоки и Фрэнка, — сказал он мне. — Они работают очень упорно, как и я, да только напрасно.

— Считай, что это им предназначено судьбой, — посоветовал я. Жаль, что мне в голову не пришёл ответ получше. Я вспомнил, как они были разочарованы, и как храбро старались утаить разочарование.

Все три пилота провели два месяца на борту «Улисса». Корабль уже готов, и лишь пилоты-кандидаты не завершили подготовку. Ночью я могу разглядеть звездолёт не небе, где он осколочком света медленно проползает среди звёзд.

И я вспоминаю:

Мимо планет, затем через пояс комет. Потом месяцы возни с силовыми полями, когда я настраивал их так, чтобы поток межзвёздного водорода попадал в термоядерные двигатели. И, наконец, я оказался в чистом пространстве и залез в анабиозную капсулу.

Пробуждение на середине пути, изумлённый взгляд на изменившийся рисунок созвездий. Звёзды по курсу полыхают беловатой голубизной, а за кормой тускло светятся красным. Хитроумная перенастройка силовых полей — теперь они должны направлять термоядерный выхлоп вперёд.

Второе пробуждение. Звёзды уже выглядят нормально. Включаю индикатор курсовой массы, ищу Бауэрхаус-четыре. Есть! Направляю в эту точку телескоп и… ничего.

Сбрасываю первый и второй зонды — в эргосферу, эллиптическую область вращения вокруг радиуса Шварцшильда. Размер эргосферы скажет мне, какую часть спи́на звёзды чёрная дыра захватила себе, и я узнаю координаты пути через сингулярность.

Первый зонд перед исчезновением стал делать несколько сотен оборотов в секунду вокруг чёрной дыры. Второй пошёл по той же траектории, включил двигатели чуть-чуть не дойдя до радиуса Шварцшильда и умчался прочь лишь немного медленнее скорости света.

Помню, как рассчитывал курс для третьего зонда.

И как направил по нему корабль.

Неужели я и в самом деле собираюсь сделать эту глупость?

Чёрт возьми, да я её уже сделал.

Помню, как стали размываться звёзды вблизи той пустой Точки. Одна из звёзд прошла прямо за ней и на мгновение превратилась в кольцо света. Миновав радиус Шварцшильда, я не ощутил никакого толчка, только постепенно нарастающее давление приливной силы, но всё же каким-то образом понял, что покинул нашу вселенную.

Наконец-то свободен. Свободен от старшего Джорджа Кокса.

* * *

— Мы уже пять месяцев перебрасываем деньги, — сказал я ему, когда он вернулся, — и перевалили за миллион. Как, нравится быть миллионером?

— Ещё бы.

Он торжествующе улыбается, просматривая учётные книги, но когда поворачивается ко мне, его улыбка становится немного натянутой. Он ещё не привык ко мне.

— Прекрасно. Теперь дело за тобой. — Я вручаю ему стопку газет. — Запомни курс этих акций.

— Что, всех?

— Нет, лишь тех, что будут подниматься, и когда именно. Но я не стал ничего помечать, Джордж. Ты сам должен будешь найти их, отметить, а потом запомнить.

— У тебя больше свободного времени, чем у меня, — ворчит он, совсем как однажды ворчал я.

— Слушай, по-моему, мы и так успели перемешать причины и следствия. И у меня появилось кошмарное предчувствие, что если мы ещё хоть немного поиграемся с законами природы, я исчезну, как огонёк свечи. Неужели ты не постараешься ради своего лучшего друга? Пожалуйста.

Он берёт газеты.

Я не вижу его неделю.

Как-то днём звонит телефон. Это он — глаза нараспашку, лицо белое. Я не успеваю рта открыть, а он выпаливает:

— Они выбрали Фрэнка!

— Что? Чёрта с два. Они выбрали меня.

— Они выбрали Фрэнка! Джордж, что нам делать?