Рассказы

— Что за товарищ у тебя странный! — удивился дядя Сергей. — На машине кататься не хочет, клубники не хочет…

Грузовик развернулся и поехал к воротам.

«А чего тут особенного? — обиделся Толик. — Странный…» Он остался один под раскрытым зонтом, хотя дождь давно уже кончился. И ничего он не странный… На машине он ездит часто, а от колонки идти далеко. А клубнику он просто не любит, она надоела.

Хорошо Мишке: он много чего хочет, много чего любит. Мишка счастливый.

Полчаса без мамы

— Витя, я скоро вернусь. Лешенька спит, не шуми. Если проснется, сразу покачай тихонько, а из коляски не вынимай.

Витя закивал головой, ладно, мол, понятно. Чего ему шуметь, когда он уроки делает?

Минут через десять тюлевая накидка на коляске зашевелилась. Витя подошел и стал качать. Тихонько, как мама велела. Лешка открыл глаза, глянул на Витю и заревел. Ну вот, и что за человек, только и знает реветь! При маме еще ничего, а как ее нет — беда. Витя стал трясти сильнее. Голова у Лешки качалась на подушке из стороны в сторону, но он не засыпал, а кричал все громче.

— Рева ты корова! Больше ты никто! А-а-а, ы-ы-ы, му-у! — передразнил Витя братца и приставил ко лбу из пальцев рога. Лешка на секунду перестал, послушал, а потом опять: «А-а-а!» Ух ты, жарко стало. И у Лешки волосы к вискам прилипли.

— Вылезай, рева несчастная, уроки делать не даешь!

Витя вынул брата из коляски, поставил на пол.

— Эх, подожди, босиком нельзя, — и посадил обратно. Лешка снова заревел.

— Да замолчи ты, кому говорят. Выну сейчас. Я же обуть тебя хочу. Где твои эти… как их… гусарики? — Витя ворошил подушки на диване, разбрасывал игрушки. — Да перестань! Для тебя же стараюсь, — и сам чуть не плакал. — Где гусарики!! — крикнул он наконец что есть мочи.

Раздался звонок. Может, мама? Нет, это Юрка.

— Что это у вас? Я со второго этажа шум услышал. Это ботинки — гусарики? Так они на кухне висят, сохнут. Я проходил, видел.

— Ну вот, сохнут! Все сохнут и сохнут. Сидел бы в коляске, раз сохнут.

Лешка протягивал руки, просился на пол и даже сам попытался вылезти.

Юрка предложил обуть его в Витины сандалии.

— Что ты, они сразу свалятся. Ой! — вдруг обрадовался Витя. — Валенки мои! Они хоть и велики, но не свалятся! Ура!

Лешка стоял среди комнаты и удивленно смотрел себе на ноги.

— Кот в сапогах! Кот Котофеич! — кричали Витя с Юркой. — Шагай, шагай. Вот, во-от.

— Фу, наконец рев прекратился, а то хоть беги! Ой, я с этим Алехой и пистолет забыл показать. Подожди.

Витя сунул что-то в карман и побежал на кухню. Он скоро вернулся.

— Во! — и стрельнул в Юру водяной струей. — Во! — и пустил вверх фонтанчик.

Лешка неуклюже подошел к ним.

— У-у! — и показал пальцем на пистолет.

— Вот смотри, — Витя брызнул братцу в лицо.

Тот сразу заплакал.

— Ну, опять! Никаких шуток не понимает.

— А ты не дразни, — серьезно заметил Юра. — Его надо заинтересовать. Какое у него любимое занятие?

— Да никакого занятия.

— Ну что он любит делать?

— Реветь. Да в ванну что-нибудь кидать. Когда я глиссер пускаю, он всегда лезет, мешает. Вот и все занятие.

— Ну и хорошее занятие! Отведем его в ванную. Пусть один забавляется.

Налили половину ванны. Лешка ухватился за край и заглянул. Потом взял погремушку и кинул в воду.

— Вот-вот. Сейчас начнет все туда бросать. Он всегда так: бросит и показывает: у-у!

— Вот и пусть. Пойдем теперь стрелять.

Одного пистолета на двоих мало. Отстреливаться нечем. Юрка сбегал домой и принес велосипедный насос. Вот когда пошла война! Лешка несколько раз приходил в комнату, брал свои игрушки и, конечно, бросал их в воду. А ведь он ничего, этот Алеха. С ним жить можно!

— Огонь! — кричал Юрка, выпуская из насоса мощную струю. Витька не дурак, сразу закрылся вышитой подушечкой. Дзынь! — звонок. Мама. Ой, оказывается, в комнате все перевернуто, залито. На полу целые лужи.

— Лешку веди. Закрой дверь в ванной, — быстро сказал Витя Юрке и побежал открывать.

— Спит еще? — спросила мама вполголоса.

— Да, спит! Проснулся сразу, и начался страшный рев! Мы еле уняли.

— Молодцы.

Мама вошла в комнату и сразу тихонько охнула. Она хотела присесть на стул, но не села, потому что в середине его было круглое озерцо.

— Это вот… Лешку забавляли… — пробормотал Витя.

Лешка уже ковылял к маме. Он стал дергать ее за платье и тянуть к двери: у-уу! Мама глянула на валенки, на большие мокрые следы и решительно направилась в ванную. На пороге она повернулась:

— Что это?

Действительно, что это? В мутно-белой воде плавало белье, два мяча, погремушка, ботик. Вот дурной Алешка, чего только не набросал. Но вода-то почему белая? И мама спрашивала об этом, а Витя сам удивляется.

Когда спустили воду, все объяснилось. На дне лежала открытая банка с мыльной стружкой и размокшая коробка зубного порошка. Еще достали оттуда совок для мусора, сапожную щетку, мамину лакированную туфлю и Витин дневник.

День рождения

— Мам, я придумал хорошую вещь.

— Неужели?

— Давай праздновать мое рождение во дворе.

— Ну что ты, Вадик, мы же не на даче.

— Пускай не на даче. Дава-ай.

— И я на работу ухожу.