Рассказы

Когда же умер Антонио, яванский раб, и некому стало просить милостыню для поэта, а сам он побираться не хотел, автору «Лузиад» пришлось спуститься еще на одну ступень ниже: покинуть свое убогое ложе и переселиться в богадельню.

Ему оставалось сойти всего на одну ступень ниже — в могилу, и он переступил этот порог с улыбкой.

Несчастный поэт, о котором забыла его родина, но который не смог ее забыть!

«По крайней мере, я умираю раньше, чем Португалия!» — таковы его собственные слова.

И его бросили в могильную яму, на которую лег камень без надписи.

Через шестнадцать лет после его смерти, когда его слава возросла, дон Гонсалу Котинью предложил поставить памятник поэту; но, так же как никто не знал, где стояла когда-то его колыбель, никому не было известно, где находилась его могила.

В конце концов старый ризничий вспомнил, как грозовым вечером он хоронил человека без родных, без семьи, без друзей, человека с двумя увечьями: выбитым глазом и сломанной ногой.

По этому описанию узнали Камоэнса.

Могилу торжественно открыли, извлекли из нее тело, перенесли его в уголок рядом с клиросом францисканских монахинь в монастыре святой Анны, и над новой могилой поэта укрепили мраморную доску с надписью:

Здесь погребен Луис де Камоэнс,

король

поэтов своего времени. Он жил в нищете

и убожестве и умер

так же

в год MDLXXIX

Там он покоился в мире и всеми почитаемый около двух веков, но однажды, 1 ноября 1755 года, словно Небо пожелало грозным предупреждением оповестить мир о рождении некой королевы, землетрясение уничтожило Лиссабон, вместе с Лиссабоном — церковь святой Анны, а вместе с церковью святой Анны — могилу автора «Лузиад».

Эта королева была Мария Антуанетта Австрийская.

О короли и поэты, подчас Бог определяет вам схожие судьбы, чтобы показать миру, что вы равны!

Поэма Камоэнса сделала Индию популярной. Вскоре там, где прошли мореплаватель Диаш, завоеватель да Гама и поэт Камоэнс, появился купец Ван Норт. Но прибыл он в Индию с противоположной стороны, проплыв вдоль берега Патагонии, а затем, пройдя через страшный пролив, открытый Магелланом 28 мая 1520 года, и, следуя примеру Себастиана дель Кано, вернулся в Атлантический океан через мыс Доброй Надежды, совершив за три года кругосветное путешествие.

Это было началом морских удач Голландии, и однажды эти европейские финикийцы в своем чванстве назвали себя «подметальщиками морей» и укрепили на гафеле своих судов метлу вместо флага.

Четырнадцатью годами позже голландский адмирал Георг Спильберген разбил у берегов Перу испанский флот и установил владычество своей страны на Молуккских островах.

Через пять лет после этой победы мыс Доброй Надежды обогнули, как мы сказали, три голландских судна под командованием Петера Тица, Яна Янца и Бонтеку.

Как получилось, что эти три китобойных судна плыли вместе? Расскажем об этом.

Виллем Исбранц Бонтеку был назначен в 1618 году голландской Ост-Индской компанией капитаном «Ньив-Хор-на», судна, предназначенного для торговли, водоизмещением в 1100 тонн и с командой из двухсот шести человек на борту.

Бонтеку вышел с Тексела 28 декабря и после 5 января, когда он покинул Ла-Манш, на его судно налетело три страшных шквала, и он было подумал, что здесь и закончится его путешествие.

Но Провидение распорядилось по-другому: после двухнедельной бури опасность отступила, море немного успокоилось, и Бонтеку продолжил свой путь, еще не зная, каким образом он попадет в Индийский океан — пройдя Магеллановым проливом или обогнув мыс Доброй Надежды.

Куда поворачивать судну — к востоку или к западу, — зависело от направления ветра.

Перед тем как подойти к Канарским островам, оно встретилось с двумя кораблями, и они вместе, как мы уже сказали, обогнули мыс.

Приближаясь к экватору, они попали в трехнедельный штиль, а затем юго-восточный ветер погнал их в Антильское море посреди рифов, называемых Аброхос.

Счастливо выбравшись оттуда, они тщетно пытались отыскать остров Тристан-да-Кунья, и вскоре, подгоняемые переменчивыми ветрами, так быстро приблизились к мысу Доброй Надежды, что из опасения быть выброшенными на берег направились к югу и, полагаясь на здоровье и силу своих команд и рассчитывая на большой запас воды, решили обогнуть мыс, не приставая к нему.

Таким образом они оказались против земли Натал, где капитан Янц, направлявшийся к Коромандельскому берегу, покинул Тица и Бонтеку и вошел в Мозамбикский пролив.

Немного позже между Тицем и Бонтеку возникли некоторые разногласия; Тиц отправился своим путем, и «Ньив-Хорн» остался в одиночестве.

Он находился на широте двадцати трех градусов, когда потерял из виду «Новую Зеландию».

Как только корабль обогнул мыс, здоровье команды сильно пошатнулось; на тридцатом градусе среди матросов появились больные, и через пять или шесть дней после того, как Бонтеку расстался со своим последним попутчиком, сорок человек на «Ньив-Хорне» оказались на койках.