Рассказы

Я должен, конечно, упомянуть и о том, что Дольф взял к себе мать и всячески оберегал ее безмятежную старость. Славная женщина познала, наконец, долгожданную радость: ее Дольфа никто не бранил; напротив, с каждым днем он делался все более уважаемым членом общества; решительно все с одобрением отзывались о нем и о его винах, так что даже спесивый бургомистр — и тот никогда не отклонял его приглашения отобедать. Дольф нередко рассказывал за столом о своих юношеских проделках, которые некогда вызывали негодование всего города, а теперь рассматривались как безобидные шалости; самые важные и достойные горожане, слушая эти рассказы, и те склонны были держать его сторону. Никто не был в такой мере поражен переменой в судьбе Дольфа, как его старый наставник доктор. Дольф, однако, был до такой степени незлопамятен, что пользовался услугами доктора Книпперхаузена, ставшего его домашним врачом, неуклонно заботясь впрочем, чтобы все его рецепты и предписания немедленно выбрасывались в окно. У его матери, в уютной гостиной, зачастую собирались за чашкой чая ее приятельницы; Петер де Гроодт, сидя у камелька с каким-нибудь из ее внучат на коленях, не раз поздравлял госпожу Хейлигер с тем, что сын ее стал большим человеком, в ответ на что добрая старая женщина восторженно покачивала головой и восклицала:

«Ах, соседушка, разве не говорила я, что мой Дольф рано или поздно будет держать свою голову так же высоко, как лучшие люди города?»

Так-то Дольф Хейлигер жил да поживал в свое удовольствие; он становился все более жизнерадостным по мере того, как старился и приобретал житейскую мудрость; его пример мог бы послужить наглядным опровержением поговорки, гласящей: «Нажитое от дьявола к дьяволу и вернется». Правда, надо отдать ему справедливость, он достойным образом пользовался своим богатством и с течением времени стал одним из виднейших граждан и уважаемым членом общины. Он был ревностным приверженцем многих общественных организаций вроде «Общества любителей бифштекса» и охотничьих клубов. Он неизменно председательствовал на всех банкетах и первый ввел в гастрономический обиход черепах из Вест-Индии. Он занимался также разведением породистых лошадей и боевых петухов и покровительствовал даже самым скромным талантам, так что всякий, кто умел спеть славную песню или рассказать забавную побасенку, мог быть уверен, что за столом Дольфа ему приготовлено место.

Он стал к тому же членом «Общества охраны дичи и устриц», принеся в дар этому обществу большую серебряную чашу для пунша, сделанную из того самого супника, о котором было упомянуто выше; эта чаша и по сей день находится во владении названной почтеннейшей корпорации.

В конце концов еще крепким стариком он скончался на банкете одного из многочисленных обществ, членом которых он был, от апоплексического удара. Его похоронили с большими почестями во дворе небольшой голландской церкви на Гарден-стрит, где можно увидеть его могилу еще и сейчас; на ней высечена скромная эпитафия, сочиненная на голландском языке его другом мингером Юстусом Бенсоном, великолепным и первым по времени поэтом нашей провинции.

Изложенная выше повесть основана на гораздо более достоверных источниках, чем прочие повести подобного рода. Я познакомился с нею из вторых рук, через лицо, слышавшее ее из уст самого Дольфа Хейлигера. Он рассказал свою поразительную историю лишь в последние годы жизни, да и то под большим секретом (ведь он был чрезвычайно скрытен), в тесном кругу старых приятелей, у себя за столом, после более чем изрядного числа чаш крепкого пунша; и сколь ни загадочна та часть повести, где идет речь о призраке, гости его никогда не выражали ни малейших сомнений по этому поводу. Необходимо указать также — и лишь после этого можно будет поставить точку, — что, вдобавок ко всем своим дарованиям и талантам, Дольф Хейлигер слыл еще лучшим во всей провинции стрелком из большого лука.

Кладоискатели Из бумаг покойного Дитриха Никкербоккера

Теперь я вспомнил болтовню старух,

Как мне они нашептывали сказки

Об эльфах и тенях, скользящих ночью

В местах, где клад когда-то был зарыт.

Марло, «Мальтийский еврей»

Врата дьявола