Рассказы

Задержанный пояснил, что зашел «просто так», к случайной знакомой», от армии освобожден и справка о том имеется. Но при личном обыске милиционеры обнаруживают у незнакомца документы, выписанные на различные имена, нож-кортик, пистолет «Монтекристо». Тем не менее, на момент задержания улик было недостаточно. Нашлась всего одна маленькая зацепка: в кармане у незнакомца обнаружили расписку некой гражданки Чекур о получении денег за какую-то проданную одежду.

Через адресное бюро удается установить, что Анна Чекур, действительно, проживает на набережной реки Фонтанки, в доме 46. Женщину приглашают для допроса. Но она путается в показаниях. Тогда с санкции прокурора в доме у Чекур проводится обыск. Его результаты заставляют отнестись к расследованию еще серьезнее.

…Понятые удостоверяют своими подписями изъятие из укромных тайников квартиры бланки удостоверений об освобождении из ИТК, бланки документов для получения воинских льгот, несколько требований продовольственным базам о выдаче продуктов, крупную сумму денег, множество различных вещей, в том числе и мужских. Это удивительно еще и потому, что неработающая Анна Чекур якобы проживала одна…

Оперативники все еще полагают, что где-то в типографии происходят хищения документов. Еще не готовы результаты экспертизы и неизвестно, что в городе действует подпольная типография, наладившая производство различных продуктовых карточек и документов. Они еще не знают подельников задержанного, да и его настоящей фамилии…

Сегодня, пожалуй, никого не удивишь ни фальшивыми авизо, ни другими «липовыми» платежными документами. Но в предвоенную пору подобные махинации были редкими. Как-то, еще в 1940 году, в один из продмагов Ленинграда пришел мужчина и, предъявив кассовый чек, попросил продать ему продуктов на довольно большую по тем временам сумму. Продавщице, удивленной таким аппетитом, он пояснил, что собирается отмечать защиту диссертации. На самом же деле посетитель никакую диссертацию не защищал, да и не мог. Его трудовой путь, скорее, напоминал страницы криминального романа…

Из уголовного дела: Кошарный Виталий Максимович, 1916 года рождения… образование 6 классов… подделав аттестат о среднем образовании, пытался поступить в Академию художеств, не прошел по конкурсу… подделав трудовой список поступил в трест Ленинградоформление»…

…Продавец, еще раз взглянув на чек, заподозрила, что он фальшивый и вызвала милицию. Выяснилось, что покупатель — Виталий Кошарный аккуратно подрисовал на чеке «лишние» нули так, чтобы сумма покупки увеличилась в несколько раз.

Неудавшегося графика, по молодости, до суда под стражу не взяли, оставили жить дома вместе с женой Марией. Но не успел прозвучать приговор, как Кошарный был снова уличен в подделке документов: с помощью супруги и знакомого бухгалтера пивного завода имени Степана Разина, он подделал платежное поручение, по которому попытался через сберкассу снять со счета завода десять тысяч рублей. Но и этот номер не прошел, и 19 февраля 1941 года Кошарного арестовали. Марие же ее прегрешения простили и выпустили на свободу.

Начало войны Кошарный встретил уже осужденным по ст. 169, ч.2 тогдашнего Уголовного кодекса, в лагпункте № 32 под Ленинградом. Там же начинающий график познакомился с некими Кирилловым, Федоровым и Баскиным.

В начале ноября 1941 года осужденные решают бежать. Им, с помощью графика-самоучки Кошарного, удается подделать удостоверения о досрочном освобождении и, пользуясь сумятицей начала военной поры, беспрепятственно покинуть «зону». Действительно, в ту пору многих осужденных за незначительные преступления освобождали досрочно: они уходили на фронт защищать Родину. Поэтому фальшивые документы не привлекли внимания военных патрулей.

Первым ушел из лагпункта Баскин, затем — Кошарный с Кирилловым. Федорову не удалось выйти за «территорию» и он вынужден был задержаться в лагпункте на несколько дней. Но своим подельникам он назвал несколько адресов в Ленинграде, где бы их обогрели и накормили.

Уже через несколько дней Кошарный начинает подделывать талоны на получение хлеба и «отоваривать» их с помощью подельников. А между тем, с 20 ноября дневная норма выдачи хлеба для рабочих сократилась до 250 граммов, для иждивенцев — всего до 125.

Позднее, обращаясь к Генеральному прокурору СССР, Кошарный в своем прошении о помиловании напишет: «Обладая способностями в области графики (рисунка)… я обещаю очень много нового, ценного… создать для народа». Но это будет гораздо позднее. А в конце зимы 42-го оперативники о деятельности группы, Кошарного практически ничего не знали…

«Слабый» пол