Рассказы

Он поймал ее за повод и вспрыгнул на спину, обрызгав водой ее бока. И когда мокрые ноги его плотно обхватили бока лошади, он пригнулся слегка и издал такой дикий и пронзительный крик, что Юхан вздрогнул и чуть не выронил жердь.

— И-и-и-э-э-эх! — крикнул Пиетри, и лошадь рванулась и полетела в сторону леса, разбрызгивая широко лед и воду.

— Пиетри! Пиетри! — с угрозой и жалобой в голосе крикнул Юхан. — Мне не удержать, Пиетри! Я отпущу сейчас, и все полетит к чорту!

Но Пиетри уже был далеко. Только еще раз его странный крик прорезал воздух, после чего шум разбрызгиваемой воды затих в отдалении.

— Я не могу... — прошептал Юхан, уступая страшной тяжести, давившей на него. Жердь была длинная и толстая. Ее было впору удержать без всякого стога. А тут еще эта наседавшая тяжесть. Но пронзительный крик Пиетри услышал Ян Уйт, ехавший на дровнях впереди бригады. Встревоженный этим криком, он тотчас же привстал на дровнях и начал нахлестывать лошадь, быстро приближаясь к стогу. При бледном утреннем свете он уже различал Юхана около стога и начал понимать, в чем дело.

— Помогите! Помогите! — закричал Юхан, услышав приближение людей и вкладывая последние остатки сил в последнее страшное напряжение.

— Держись, друг Юхан! Держись! — рявкнул подъехавший совсем близко старый Уйт и, соскочив с дровней, помчался к нему по воде крупными шагами.

Он во-время успел перехватить жердь из ослабевших рук друга и налег на нее так, что надломанные столбы крякнули и стог слегка подался назад. Вслед за этим с шумом и треском забулькали по воде колеса двух тракторов, тянувших за собой платформы, установленные высоко над полозьями.

— Подставляйте скорее подпорки! — крикнул, тяжело сопя, Ян Уйт подбежавшим людям.

Эльмар подошел к Юхану.

— Кто это? — спросил он, кивая на стог.

Ойнас устало махнул рукой.

— Кто? — спросил Эльмар.

— Пиетри...

— Где он?

— Убежал.

— Куда убежал?

— Туда, — Юхан хмуро кивнул в сторону леса.

Эльмар переглянулся с отцом и с товарищами, вскочил на дровни и погнал коня по воде к лесу.

— Куда! Куда! — заорал старый Юхан и, догнав его, тоже ввалился в дровни, мокрый и измученный. Он хорошо знал, что если дело дойдет до драки, то еще неизвестно, чем она кончится. И по правде сказать, он больше опасался за Эльмара, чем за Пиетри.

Выбравшись из водной полосы, Эльмар достиг дороги и свернул по ней в лес.

— Пиетри! — крикнул он во все горло. — Пиетри! Ты где? Вернись! Все равно никуда не уйдешь.

Но ему никто не ответил.

Он проехал еще некоторое время по лесу, продолжая звать Пиетри, затем повернул обратно и поехал по краю леса до следующей дороги, ведущей через льняные поля к дому Никитиных.

По этой дороге он опять свернул в лес и углубился в него довольно далеко, продолжая звать Пиетри. Когда он остановился, прислушиваясь к тишине леса, ему показалось, что где-то близко всхрапнула лошадь.

— Пиетри! — крикнул опять Эльмар во всю глотку.

Он ясно сознавал, что разыскивать Пиетри бесполезно. Его никогда не разыщешь в лесу. А лучше подействовать на него убеждением.

— Пиетри! Советую вернуться! — крикнул он.— Пиетри! Ты где? Отвечай!

— Здесь я... — ответил совсем близко голос Пиетри.

Голос Пиетри внезапно прервался, как будто ему зажали рот.

Эльмар погнал лошадь прямо на голос и скоро увидел у дороги лошадь с оборванным поводом, а затем и Пиетри, мокрого, лохматого и оборванного. По бокам Пиетри шли старый Федор и Васька. Они уже успели его поймать. Они были прямо-таки молодцы, эти Никитины, и успевали всюду. Сколько грязных дел удалось вскрыть с их помощью!'

При виде Эльмара и Ойнаса, соскочивших с саней, все трое завозились, цепляясь друг за друга. Видимо, Пиетри пытался вырваться, но не смог, удерживаемый сильными руками. Он рвался так сильно, что все трое в страшном напряжении пригнулись к земле, испуская стоны и проклятия. Эльмар встал перед ними, вглядываясь в их лица.

— Ну? — сказал он коротко и резко, как будто хлестнул всех троих железным прутом.

Пиетри улыбнулся своей обычной жалкой улыбкой, которой он теперь уж никого не мог обмануть. Кровь и слезы были размазаны по его лицу. Видно было, что он выдержал большую борьбу, прежде чем сдался наконец.

— Ну? — повторил Эльмар, и Юхан понял, что он и сам не знает, кому из троих говорит это «ну».

— Ты почему не отвечал и не шел ко мне, когда я звал? — спросил Эльмар у Пиетри. — Думал убежать?

— Я... не мог, — сказал Пиетри, — они меня... задержали... Я не мог... их тащить... они сильные…

— Так, — сказал Эльмар.

В это время Федор тоже раскрыл рот, но Пиетри обернулся к нему и сказал:

— Нет... сначала... я скажу... все...

Взгляд Пиетри стал ярче на мгновение, когда он взглянул на Федора, и тот промолчал, оставаясь в застывшей напряженной позе, с искаженным лицом. Даже в такую минуту Федор оказался настолько добрым, что предоставил Пиетри болтать что угодно в свое оправдание, хотя наверно знал, что тот не выпутается, ибо все было слишком ясно.

— Я... устал очень... — продолжал Пиетри. — Я подпирал... почти... всю ночь... и думал... что... не удержу... все скользил... пока... не уперся...

— Так, — сказал Эльмар.