Рассказы

Веселая возня у нардома все еще продолжалась, когда огромная фигура Эльмара приблизилась к веранде, возвышаясь над толпой на целую голову.

И сразу кто-то крикнул:

— Эй, Колька! Вот с Эльмаром потягайся!

Но Колька, улыбаясь, покачал головой.

— Потягайся-ка сам поди.

Эльмар тоже не выказал охоты тянуться. Он искал кого-то глазами в толпе и не находил.

Колька протянул палец Федору.

— Давай-ка, дядя Федор, померяемся!

Но Федор тоже отмахнулся от него, мягко улыбаясь. Его румяные щеки лоснились на солнце, резко отличаясь по цвету от белой бороды.

— Ну, дядя Юхан, давай с тобой, — сказал Колька.

— А пошел к чорту! — сказал дядя Юхан. — Разве тут мало таких же быков, как ты? Тягайся с ними.

Он оглянул толпу, собравшуюся у нардома, и взгляд его остановился на Пиетри, сидевшем у крайнего столба на перилах веранды. Взгляд его сузился немного, и морщины лица изобразили недовольство.

— Вот Пиетри за меня потягается, — сердито сказал он.

— А-а, Пиетри! Давай-ка сюда, Пиетри! Мы про тебя-то и забыли. А ведь ты богатырь известный.

Колька стащил Пиетри с перил и протянул ему согнутый палец. Пиетри, застенчиво улыбаясь, протянул навстречу свой, и они стали тянуться, откидываясь назад всем телом.

Но, конечно, Колька сразу же перетянул. Он был по крайней мере на два пуда тяжелее Пиетри.

Он перетянул его раз, и два, и три, только не мог разогнуть его пальца.

Наконец он потащил его за палец прямо по льду, среди толпы. Пиетри взрывал каблуками сапог мягкий лед, изгибался, откидывался назад, но не мог удержаться на месте.

Чтобы удержаться, он схватил за руку какого-то парня. Но тот заорал во все горло и вырвал свою руку.

— Проклятый! Он мне чуть кисть не раздавил.

Потом Колька попытался разогнуть палец Пиетри, дергая его внезапно то в одну, то в другую сторону. Пиетри легко перелетал с места на место, но пальца не разжимал.

Наконец Колька взмолился:

— Да ну тебя! Отпусти, а то без пальца оставишь!

И Пиетри, застенчиво улыбаясь, отпустил его палец.

В это время к ним подошел Эльмар и спросил:

— Ну, кто тут сильный?

— А вот! — Колька указал на Пиетри. — Попробуй, разогни.

Эльмар протянул к Пиетри палец и сцепился с ним. Видно было, что он делает это неохотно, даже с какой-то неприязнью к Пиетри. Но неудобно было отказаться при людях.

Он рванул Пиетри так, что тот чуть не ткнулся носом в землю, но тотчас же оправился, снова укрепился на ногах и откинулся назад. Пальца он не разжал.

Повторилась та же история. Эльмар начал дергать его туда, сюда, пытаясь разогнуть его палец, но пальца Пиетри не разжимал.

Тогда Эльмар дернул так сильно, что ноги Пиетри на мгновение оторвались от земли и мелькнули в воздухе, описав полукруг. Но пальца Пиетри все-таки не разжал.

Брови Эльмара вздернулись вверх от изумления, он стал крутить Пиетри вокруг себя все быстрее и быстрее, стараясь стряхнуть его со своего пальца. Пиетри бегал по кругу крупными шагами, увлекаемый рукой Эльмара, и не мог остановиться, но пальца не разжимал.

Вдруг ноги его снова отделились от земли и понеслись по воздуху вокруг Эльмара.

Люди затаили дыхание, глядя на это невиданное зрелище: большой человек на одном пальце крутит вокруг себя по воздуху маленького человека, который тоже держался только одним пальцем.

Наконец Эльмару это надоело. Он подтянул Пиетри поближе, перехватил его свободной рукой около плеча и, перестав кружиться, поставил на ноги. Потом он с силой рванул свой палец книзу и, высвободив его, пошел прочь, не глядя на Пиетри.

В это время за околицей на бугре блеснуло стекло легковой машины. Эльмар сразу оживился и начал готовиться к открытию торжественного собрания.

Но Юхану Ойнасу не пришлось остаться на этом собрании. Эльмар шепнул ему, что надо поторопиться с подготовкой транспорта для вывозки сена. Нужно сделать так, чтобы это не привлекло большого внимания, и пока гости скопляются у нардома, можно стучать и греметь у кузниц сколько влезет.

— А как с выборами? Кого наметили? — снова спросил Ойнас.

— Как кого? — удивился Эльмар. — Федора, конечно. Об этом давно всем известно. Разве ты не знаешь?

— А-а! — сказал Ойнас.

— По крайней мере мне его кандидатуру предложили многие...

— Ах, так...

— А ты разве имеешь что-нибудь против? Что ж, давай. Но, по-моему, это самый деятельный, энергичный и честный человек из пожилых...

— Да я ничего не говорю, — сказал Ойнас и пошел открывать склад с материалами. Он спорить не собирался. — Федор, так Федор. Конечно, Ян Уйт больше подходил для этого, но Федор тоже неплохой человек. Только очень уж он добрый — вся душа наружу. Его и провести нетрудно. Какая-нибудь сволочь напакостит опять, зальет, например, снова водой картофельные погреба или насыплет песку в отруби, а он в слезы ударится, — тем дело и кончится. Но Эльмару, наверно, виднее...

Юхан Ойнас недолго пробыл около кузницы. Распределив работы, он опять направился к нардому. Но там уже собралась такая густая толпа, что пробраться сквозь нее было невозможно. Юхан кое-как вскарабкался на одну из тумб, окружающих антенную мачту, и, цепляясь рукой за стальную тросовую оттяжку, стал наблюдать.