Рассказы: 2005-2010

Юноша осторожно ткнул тело великана мечом и убедился, что тот был мертв. После чего Ацукёки осмотрел вход в пещеру. Судя по всему, она была куда глубже той, где их отряд остановился прошлой ночью. Мерцающий в глубине свет напоминал биение огромного сердца горы. Одной рукой держа меч, а другой — касаясь шершавого камня, Ацукёки начал осторожно спускаться. Здесь явно жили люди, «земляные паучки», как называли их жители долин. Сделанные на стенах углем рисунки и следы кострищ на полу говорили о том, что когда-то под горой обитало многочисленное племя. Сейчас пещера опустела, и лишь мерное капанье воды нарушало тишину подземного чертога. В каменных нишах стояли большие глиняные жирники, трепещущие фитили которых и разгоняли темноту.

Узкий, извилистый лаз вывел Ацукёки в просторный зал, освещенный, кроме таких же жирников, лунным светом. Пробивающийся сквозь отверстие в каменном своде серебряный луч падал на груду ломанного белого камня, на которой, как на троне, восседала женщина ослепительной красоты. Густые рыжие волосы, уложенные в толстую косу падали до самых ног, она куталась в медвежью шкуру, которая едва прикрывала белые как снег плечи. Но самым удивительным в ней были глаза — две льдины, в которых скопилось столько злобы, надменной гордости и ненависти, что Ацукёки не мог без содрогания смотреть на нее.

Юноша приблизился, держа в руках обнаженный меч, играющий бликами огня и лунного света. Когда он подошел к трону хозяйки, то обнаружил, что его основание было сложено вовсе не из камня, а из человеческих костей. Среди груды черепов он увидел бородатую голову Менкакуша и понял, что его отряду так и не удалось добраться до замка Корэхари.

Хозяйка горы улыбнулась синими губами, пристально наблюдая за движениями пришельца. В ней не чувствовался страх или беспокойство. Напротив, казалось, что она давно ждала его. Тогда юноша, наконец, понял…

— Никакого уродства никогда не было, — сказал Ацукёки.

Улыбка прекрасной женщины обнажила жемчужины зубов.

— Твоя красота — вот твое проклятье, хозяйка горы, — продолжил юноша. — Проклятье, которое убивает все, что любит тебя. Еще до того, как первые южане-завоеватели ступили на землю Тохоку, ты безраздельно властвовала здесь. Столетиями твои сыновья убивали друг друга ради твоей милости, и приносили кровавые жертвы Матери-Земле, чтобы твоя красота, твоя жизнь никогда не увядала. Их кровь орошала цветы и плодоносные горные деревья до тех пор, пока ты, как паучиха, не извела все свое потомство, кроме самого сильного своего сына, который продолжал приносить тебе жертвы. Теперь он мертв, хозяйка горы.

— Но ты жив, — улыбнулась она синими губами. — И теперь ты мой. Подойди.

Когда молодой воин вогнал меч в ножны, его лезвие зазвенело протяжно, как плачущий ребенок. Двигаясь скованно, юноша приблизился к кутающейся в меха красавице и опустился перед ней на колени.

— Поцелуй меня, — попросила хозяйка горы.

Ацукёки покорно подался вперед — и их уста соединились. Поцелуй был долгим, жадным и страстным, как последний глоток умирающего от жажды. Хозяйка горы обхватила свою жертву руками, сбросила тяжелые шкуры и прижалась к юноше обнаженным холодным телом. Прошло еще несколько долгих мгновений, прежде чем она поняла свою ошибку.

— Ты… — прошептала ледяная женщина, оторвавшись от губ юноши. — Ты не человек!

Ее злые глаза впервые за сотни лет были полны ужаса.

— Я человек, но не мужчина, — поправил молодой красавец. — Меня зовут Ацукёки но Хару, я дочь дайнагона Мататэ. Отец любил меня столь сильно, что предпочел навлечь проклятье на свой род, лишь бы не расставаться со мной. Чтобы скрыть преступление против богов, он отдал меня в воспитание своему слуге. Десять лет я носила мужское платье и жила среди воинов и слуг нашего дома…

Хозяйка горы пыталась высвободиться из рук Хару, но тщетно. Дочь дайнагона вытащила из прически длинную иглу, и гладкие темные волосы рассыпались по ее плечам.

— Они любили меня как брата и друга, — продолжила девушка. — Их любовь обернулась безумием, когда в день смерти отца я появилась в траурном женском платье. Они убили друг друга — кровь залила тростник на полу нашего дома. Тот, кто однажды увидит меня — не знает больше покоя. Тебя называют зимнее безумие, хозяйка горы, а я — безумие весеннее!

Хару схватила красавицу за горло, сильно сдавила его и повалила соперницу. Другой рукой она сжала острую железную шпильку для волос.

— Чего ты хочешь?! — шипя от боли, выкрикнула женщина.

— Я хочу, чтобы ни одно зеркало больше не смогло удержать моей красоты, — крикнула Хару, вонзая шпильку в грудь хозяйки горы. — Я хочу, чтобы ни один мужчина больше не смог взглянуть на меня.