Рассказы: 2005-2010

При виде гостей француз встал, отряхнув свои тайские штаны, слишком короткие, так, что между ними и голенищами сапог его ноги были голыми. При этом движении мокрый тяжелый мундир, наброшенный на плечи, едва не свалился на землю.

— Messieurs желают посмотреть `a mon dressage militaire? — спросил фаранг на сносном пали, разбавленном громкими, визгливыми звуками его родного языка.

— Шевелитесь, шевелитесь, лентяи! — крикнул он остановившимся стражникам.

— Я Пранай Прая Нок, — представился Прая, приложив руку к груди.

— Мой друг, — он указал на Рангсана, — Кун Ланг Рангсан Даенг Бплон На Аюдхая.

— Na Ayudhya? — переспросил француз. — Mondemoiseau?..

Друзья обменялись непонимающими взглядами. Фаранг назвал титул Рангсана, как будто тот имел при дворе какое-то влияние.

— Вы напрасно теряете время, — раздался знакомый голос.

Генерал Син из провинции Так вышел из-за колонны и неприязненно посмотрел на долговязого француза, возвышающегося над сиамцами.

— Он ничего не знает о планах девараджи, — громко произнес Так-Син.

Генерал промок до нитки. Его лицо выглядело нездорово-бледным, а глаза были обведены темными пятнами от усталости и недосыпания.

— Мне жаль, что девараджа принял решение защищать город, — Прая сочувствовал храброму генералу. У Так-Сина было много общего с Рангсаном, оба были наполовину иноплеменниками, оба достигли своего положения благодаря заслугам, а не от рождения и снискали за это любовь народа и зависть чиновников.

Так-Син нахмурился.

— Скоро о решении девараджи пожалеют жители Аютии, — слова генерала переполняла желчь и вырвавшаяся злоба, которые ему приходилось скрывать изо дня в день.

Прая невольно отступил на шаг назад.

— Что мы можем сделать? — неожиданно спросил Рангсан.

Син удивился бы меньше, заговори с ним один из каменных кинар.

— Город обречен, — наконец промолвил он. — Если мы ничего не предпримем — нас поглотит эта обреченность.

Прая заметил, как глаза Рангсана расширились от удивления, ведь Так-Син повторял его слова! Неужели это действительно столь очевидно и только он, Прая, увлеченный молодой вдовой и прочими радостями жизни, не замечает царящего вокруг разложения?..

— Девараджа надеется на фаранг? — продолжил генерал. — Ха! Они не станут сражаться с нашими врагами. Когда Аютия падет, их помощь достанется Дзийнь и другим врагам бамар.

— Нам пригодится любая помощь, — напомнил Прая.

— Что чужеземцам до Аютии и Сиама? — с горечью в голосе спросил Син. — Они боятся бирманцев, но не потому, что те угрожают их родине. Фаранг понимают, что им сложнее будет справиться с сильной Империей, чем с разобщенными, воющими между собой странами. Я даже рад, что бирманцы побеждают!

Прая слушал генерала с ужасом, Рангсан — с нескрываемым любопытством. Фаранг Анри молча смотрел на спорящих сиамцев. Он потерял нить разговора, как только они перестали говорить на пали и перешли на свой родной язык.

— Я пытался убедить его отдать ружья, которые они привезли с собой, — Так-Син с ненавистью посмотрел на француза. — Но он отказался, сославшись на приказ девараджи. Их ружья лучше наших мушкетов, но из них будет стрелять только дворцовая стража, а не войска, защищающие городские стены.

Кулаки генерала сжались. Он с трудом сдерживался, чтобы не ударить ненавистного западного варвара.

— Генерал… — Прая стало жаль иноземца. — Этот человек выполняет свой долг.

— Мне стоило убить его за это.

Так-Син отвернулся.

— Я возвращаюсь к своим людям, — резко сказал он.

— Разве не вам доверили защиту дворца? — удивился Прая.

— Фаранг справляются с этим без моей помощи, — скривился генерал. — Трусливый Монгкут возглавил оборону стен. Я ошибся, исполнив приказ девараджи вернуться в столицу…

Он зашагал прочь.

— Что с ним? — осведомился Анри.

— Ему просто надоело собирать плевки, — Прая попытался улыбнуться.

— Так-Син привел в город пять сотен верных только ему солдат… — напомнил Рангсан. — Возможно, что это девараджа поступил недальновидно, запретив ему покидать город.

Удаляющийся генерал шлепал по лужам. Дождь не останавливался.

5

Прая спал. После кровавой перестрелки и безрадостных разговоров он ожидал увидеть во сне мрачную тень Ангкора, но память, искаженная кривым зеркалом сновидений, вернула его в радостный и безмятежный день юности.

…Фехтовальщики приветствовали друг друга церемониальными поклонами. Под звуки флейты соперники разошлись, покачиваясь и приподнимая согнутые в коленях ноги, как бойцовые петухи. По левую сторону арены возвышался стройный красивый Рангсан, еще совсем мальчик. Справа от него стоял сутулый, с мощными руками и кривым лицом опытный рубака. Прая никогда так и не узнал, почему девараджа выпустил этого убийцу против собственного незаконнорожденного сына. Возможно, Сурият хотел смерти Рангсана, чтобы не пришлось возиться, пристраивая его при дворе.