Рассеянная жизнь

И они свернули в переулок, а потом спустились в клуб. Двери открывали в восемь — и сейчас, в начале девятого, толпы ещё не набежало, они без проблем заказали у недовольного бармена-транса манговый сок, пиво и нашли свободный столик. Странно организованное пространство было некрасивым, неуютным и очень модным. Поль однажды слушала здесь милую рок-группу — мальчики трогательно изображали суровый гранж, а сами-то чистенькие и здоровенькие, как переодетые скауты. А сейчас клуб медленно заполнялся, Поль с любопытством разглядывала посетителей и делилась впечатлениями с Машенькой:

— Удивительно осознавать, что каждый человек в этом зале моложе тебя лет на десять… А какая всё-таки величайшая тель-авивская несправедливость, что как ни остановится на ком глаз, так обязательно гей. Вот эти мальчики, например, — она указала подбородком на парочку красавцев, щебечущих у стены.

Но не успела развить мысль, как именно эти два парня уселись за их стол и начали знакомиться. Поль не хотела разговаривать и по привычке прикинулась, что не понимает английского, оставив диалог на Машеньку. Имён не расслышала, но вдруг поняла, что один из них, блондинчик, точно такой, как надо. Восхитительного возраста (на тридцатник может выглядеть только с большого похмелья), выше среднего, мускулистый, челюсть тяжёлая, взгляд коровий, притом программист и белый парик ему ужасно идёт. Поль старалась на него не таращиться, рассматривала прибывающий народ, но постепенно расслабилась и случайно заглянула ему в глаза. И тут же подумала о трёх вещах сразу:

«Не-не-не, домой нельзя тащить, четвёртый день Пурима, бардак и всюду платья раскиданы».

«А туалет здесь чистенький и унисекс, если что, и саундтрек там приятный, кабинки, опять же, запираются».

И…

«БЕЖАААТЬ!!!»

Потому что впервые за год, с тех пор, как рассталась с Нико, ей кто-то понравился, да ещё так сильно, что хоть сейчас хватай и тащи. Она же его толком не рассмотрела — блондинистый парик с длинной чёлкой, пряди падают на щёки и закрывают пол-лица, голос еле разобрала в грохоте, даже имя не расслышала, но… Но это опять, как и всю её жизнь, было чистое и однозначное притяжение, по которому Поль узнавала своих мужчин. Такое сильное, что не оставляло времени для флирта, приглядывания и сомнений. Надо сказать, чутьё не ошибалось, у неё не было одноразовых связей, стремительный случайный секс всегда перерастал в отношения. Счастливые или нет, другой вопрос, но в смысле тела то первое влечение никогда не подводило. Это её мальчик, и прикосновение сразу же опалит огнём обоих, лишит рассудка и вовлечёт в знакомый вихрь, несущий любовников прямиком во второй круг ада, но когда и кого это останавливало?

Вот только Поль уже не та лёгкая девочка, которую страсть могла сорвать в любой момент и с любого места, выдернуть из долгих, но скучных отношений, заставить забыть обо всём. И дело даже не в возрасте, ведь женщине, подхваченной этим вихрем, не бывает больше семнадцати, опыт слетает с неё, как шёлковый шарф на сквозняке, возраст спадает вместе с одеждой. Но в этот раз Поль испугалась, потому что помнила усталость от присутствия мужчины в жизни. Не боль, но тоскливую тяжесть, которую вносил сложный взрослый человек, обременённый страхами и комплексами. Она не могла с этим справиться, когда чувствовала себя семнадцатилетней, а если пыталась вернуться к сильной и опытной Поль, исчезала страсть, ветер угасал, и двум не слишком молодым усталым людям становилось душно.

И потому Поль сделала каменное лицо, наглухо замолчала, уставилась в сторону, а как только парни отошли за выпивкой, сбежала. Машенька, добрая душа, из солидарности ушла вместе с ней и потом потрясенно расспрашивала, что это было. Ответ «он мне понравился» ничего не объяснил, она ни разу не видела столь яркого и самобытного проявления женского интереса. Поль и сама огорчилась. Одно дело — понятная осторожность, а другое — откровенная паника при взгляде на красавчика.

— Не поверишь, — сказала психологически подкованная Машенька, — но так выглядят незаконченные отношения.

— Да ладно, я больше года свободна, откуда?

— Помнишь, ты говорила, что Нико из тебя всю кровь выпил?

— Да, это было тяжко, но не так чтобы В-пять ранил, С-пять убил. Я давно забыла, глупая история. — Поль не желала присваивать какую-то особую значимость мужчинам, которые её не полюбили.

— Длиной в два года.

— Но, когда неудачный мужик мешал новому роману?

— А вот! Пока не закроешь для себя обиду…

— Да я особо и не… Ну то есть я теперь ещё и идиотка, а не просто социофоб. Хорошо, спасибо за версию.

* * *