Распутницы

Квартира была грязная и вонючая. Родители — законченные пропойцы: оплывшие лица, отвислые обветренные губы. В одной из комнат валялись полиэтиленовые мешки, набитые бутылками и пустыми банками, видимо, живут сбором стеклотары, а дочь помогала родителям, промышляя проституцией. Вот какая семейка. Удивительно, что они заявили о её пропаже. Хотя как же — исчез источник дохода…

Ничего стоящего не узнав, с места обитания семьи Нуретовых Геннадий отправился прямо к отцу — из управления на рацию в уазик оперативников дежурный передал о звонке отца. Геннадия встревожило, что отец упомянул о недомогании.

Когда он открыл дверь своим ключом и вошёл, отец сидел за столом перед компьютером и работал. Обернувшись на звук шагов, Андрей Андреевич улыбнулся:

— Хорошо, что приехал. Договор почти у меня в кармане. Перекусишь?

— Спасибо, отец. — Геннадий устало плюхнулся в кресло, вытянул ноги. Старик просто хотел его видеть, потому и упомянул о недомогании.

Геннадий заметил на журнальном столике пустой стакан и разорванную упаковку противопохмельной таблетки. Отец пил? Нервничал из-за книги и отрешился с помощью алкоголя? Зря, конечно, в его возрасте пьянка противопоказана. Но Геннадий решил не высказывать вслух свои нравоучительные мысли: отец — мужчина и имеет право поступать, как считает нужным!

— Торопишься? — спросил отец, опять обернувшись.

— Работа.

— Я так понял, что мне предлагают за две книги порядочные деньги. Пока не буду говорить, чтобы не возбуждать в тебе преждевременных надежд. Подождём, когда всё будет подписано и перечислено на счёт. Вот, возьми ещё аванс — разжился. — Андрей Андреевич вытащил из нагрудного кармана рубашки триста долларов, протянул Геннадию.

Егоров взял деньги.

Что-то провалилось в грудной клетке, и стало легко — три сотни зелёных! Отец таки ухватил фортуну за пушистые яйца — баксы буквально сыплются на старика. Он хотел обрадоваться трём сотням — отдаст жене, чтобы докинула их в бездонную пасть банка-кредитора, хоть сегодня не будет его нудно пилить (день без истерик!), но не смог. Убитая девушка в лесу, лица её родителей-пьяниц, грязь в квартире, пустые бутылки — всё это заполняло его мозг до отказа, не оставляя места другим эмоциям. Он машинально положил деньги в карман.

— Папа, я сейчас должен идти. Я тебе позвоню вечером.

— Хорошо, Гена. Иди, я всё равно работаю.

— Ты в порядке?

— А? Да, в полном.

Егоров вышел из дома, поёжился — ветер показался неприятным, пахнущим канализацией. До автобусной остановки было идти минут десять — через парк с аккуратными подрезанными кустами, образующими приятную аллею.

Он пошёл, глядя себе под ноги и не думая ни о чём — ни о деньгах, лежащих в кармане, ни о новом деле с погибшей девушкой-проституткой. Пустота в голове. Он не обратил внимания, что шел по длинной аллее совершенно один.

Удар обрушился сзади. Геннадий сжался, ослепнув от боли, и рухнул. Его били ногами в голову, тело. Он закрывал живот — кости проломить тяжеловато, а вот отбить требуху легче лёгкого, будешь потом инвалидом остаток жизни.

— Получай, мент! Получай!

Его ухватили за шиворот пиджака и поволокли через кусты, цепляя за острые сучья. Егоров не соображал, что происходит, пребывая в жгущей пелене боли. Его бросили. Он ощутил запах гнилой земли и прелых кореньев.

Голоса над ним звучали глухо:

— Где там моя банка? Босс не терпит, чтобы его приказы выполнялись наполовину.

— Плесни на морду — он весь в крови.

Щелкнула полиэтиленовая крышка, и его окатило мочой. Сознание прояснилось.

Два высоких амбала стояли над ним с литровой банкой в руках. В банке ещё оставалась моча, и её выплеснули до конца.

— А где бы мы столько мочи набрали? Все парни постарались.

Геннадий фыркнул — брызги фонтаном полетели с его губ. Он обрёл зрение — один из ублюдков мял в руках деньги, которые десять минут назад вручил ему отец.

— Далларры!!! Богатый какой! — неодобрительно отозвался амбал.

— Оборотень… Коррупционер… Больше ничего в кармане не было? — спросил второй.

— Нет.

Геннадий поблагодарил Бога, что сегодня умудрился оставить дома своё удостоверение. Это хорошо. И оружия при нём нет. А вот деньги…

Но сил подняться, чтобы попытаться вырвать свои доллары, не было.

Всё-таки исхитрившись, Геннадий с силой выкинул вперёд сжатый кулак. Он влепил прямо в естество амбала, и тот, вмиг задохнувшись от боли, рухнул, пуча глаза, хватая ртом воздух.

— Убью, уроды! — прохрипел Егоров, приподнимаясь.

— Тетеря, бежим! — крикнул амбал, державший пустую банку. Он бросил банку в спортивную сумку, закинул её на плечо, прихватил подельника под мышки и поволок прочь, торопясь.

— Твари!!! — заорал им вслед Геннадий, опираясь на кулаки.