Распутица

– А моя танковая рота всегда на высоком счету! – подхватил Николай.

– Рота? И ты доволен своей ротой? – повышала тон Антонина. – Нет, Николай, тебе нужна армия вся. Вот такой размах, что потом сам будешь чувствовать себя, как богатырь, командующий целой махиной…

– Чтобы генералом стать – академия нужна! – рассуждал нехотя Архип Николаевич. – А у него только средняя школа да курсы прапорщика.

– Разве при желании трудно её закончить? – удивилась Антонина. – Хотя бы вы его поучили, просто он лентяй большой да живот только наращивает…

– Довольно! Командирша нашлась! – вспыхнул Николай, он окончательно понял, что жена помешалась на своей идее фикс.

Со временем его отчаянное сопротивление полностью охладило её сердце, после работы он уже значительно чаще выпивал и по выходным уезжал с Михаилом на рыбалку, а ей, как позже это выяснилось, того было и надо…

В своих отношениях с Антониной Николай не любил копаться…

Глава одиннадцатая

Антонина, как истая проходимка, быстро разменяла двухкомнатную квартиру. И в суд на заключительное заседание не явилась, с разводом тянула преднамеренно, хотя себе всё объясняла довольно просто: если бы она точно знала, что полковник бросит свою постаревшую супругу, она бы незамедлительно дала мужу развод. И когда всё же их развели, она полгода устраивала свою жизнь, но без участия полковника Журыкина, поскольку Вадим Константинович хорошо понимал, что было бы намного лучше, если бы Антонина жила от него подальше, поскольку так недолго прослыть безнравственным и морально неустойчивым. К тому же у него была уже взрослая дочь-студентка, от которой уже ничего не ускользало, поскольку она как-то подозрительно присматривалась к нему, и ему становилось неловко. Он, конечно, не хотел общественной огласки, что Антонина от него родила сына, и настоятельно просил её до поры до времени скрывать их связь. Но всё равно каким-то образом до его жены слух дошёл. И ему пришлось объясняться, что, дескать, это злопыхательский навет недругов, что полоумная баба с их помощью хотела его просто-напросто оклеветать, поскольку кто-то метил на его место командира корпуса (она и своего мужа уличала во всех смертных грехах)…

Однако Антонина всё испортила, когда поехала в военный округ и там рассказала, что полковника Журыкина она любит и поэтому имеет полное право родить ребёнка от любимого человека, что его часть самая лучшая и пора бы ему быть генералом… И, конечно, зная, что так не должна была поступать, она всё равно пошла на это, так как заподозрила, что Вадим Константинович пытался от неё легко отделаться, и тогда решила самолично, не признавая субординации, повлиять на ход событий: а вдруг ей повезёт произвести его в генералы правдами и неправдами…

Если бы Антонина знала, что армия не смотрит на красивые глаза женщины и всё, что бы она ни говорила об отличиях офицера, существуют непреложные правила, по которым устанавливается: быть полковнику генералом или высокий карьерный потолок для него уже пройден, а после него уходят в отставку. Но ему этого уже не видать из-за подпорченной репутации морально неустойчивого, во-первых, дурно повлиял на свою дочь Наташу, во-вторых, оскорбил блудодейством свою почтенную супругу, которая работала директором военторговского магазина.

Все эти стороны личной жизни Вадима Тоню (для неё он стал Вадимом) совершенно не волновали, так как она была занята устройством личной жизни. Причём настолько, что однажды, в нарушение всякий правил о субординации, ещё раз съездила к командующему округа. Как ни трудно было ей это сделать, добилась его аудиенции и как-то витиевато пыталась дать понять генерал-полковнику Свечкину, что она просит повышения в звании полковника Журыкина вовсе не без корыстно и за это была готова отблагодарить командующего…

Свечкин, конечно, выслушал молодую, чрезвычайно энергичную, не теряющую своего шанса женщину, прошёлся как-то озадаченно вокруг Тони и, глядя на её модную кофточку, новые джинсы из вельвета, несколько свысока проговорил:

– Как бы он ни был хорош, твой полковник, но когда его танковая дивизия стоит, причём должен повторить, стоит без действия, никакого движения вверх по службе не может состояться. Вот как только выполнит свой воинский интернациональный долг, как командир, тогда и получит большую звезду! Любезная, чудненькая дамочка, а вилять, извините, передо мной своими бёдрами не нужно, – и внимательно осмотрел её ещё раз и про себя усмехнулся, давая понять, что больше её не задерживает…