Распутин наш

— С этого момента логика заканчивается и начинается англосаксонская хитросделанная натура. Дело в том, что убивать и делить джентльмены задумали не только Германию, Турцию, Австро-Венгрию, но и Россию. Мы уже вычеркнуты из списка стран-победителей, взвешены, посчитаны и приговорены к ликвидации. Так что, полковник, как бы это было ни удивительно, а кому-то — и противно, но через три года жесточайшей войны мы с вами снова оказались в одной лодке.

— Что вы предлагаете? — в глазах Николаи впервые зажёгся огонёк интереса.

— Сепаратный мир.

— Бесполезно! — зло махнул рукой разведчик, — предлагали и неоднократно.

— Да потому что делали это по-солдафонски, с непередаваемым прусским чванством, переплёвывая через губу территориальные претензии и хотелки по репарациям.

— Моей службе никто не поручает писать речи для государственных деятелей и проекты межгосударственных соглашений, — огрызнулся Николаи.

— Этого и не требуется. Но ваша служба единственная может предоставить неопровержимые доказательства о сливе Германии союзниками по Антанте стратегической и военно-технической информации про Российскую империю.

— Ох! — Николаи аж задохнулся от услышанного, — а я-то считал себя самым беспардонным циником в Европе.

— При всём уважении, — усмехнулся Распутин, — но по уровню цинизма и природной подлости вам далеко до джентльменов с Даунинг-Стрит и Уайт-холла.

— Я впервые слышу столь уничижительный эпитет в свой адрес, и он меня не оскорбляет, — усмехнулся Николаи, — но вы прекрасно понимаете, что такие документы невозможно найти в кустах или голословно заявить об их существовании. Для успеха операции, требуется встречно-проверяемая информация, поступившая, как минимум из двух независимых источников.

— Это и есть тема для серьёзного, основательного разговора, — кивнул Распутин, — предлагаю для вброса воспользоваться существующей сетью разведывательных структур Британии и Франции. Не подскажете, где и на какой должности у вас трудится молодой и перспективный офицер для поручений Дальберг?

Глава 20 Западня для морского волка

В то самое время, когда Распутин беседовал в Тильзите с Вальтером Николаи, эскадра кайзера завершала сосредоточение на Балтике. Вице-адмирал Хохзеефлоте Эркхард Шмидт стоял, опершись обеими руками о чугунную ограду маяка Хольтенау, и мрачно смотрел на громадину «Байерна», неторопливо выползающую из кильского шлюза Kaiser-Wilhelm-Kanal. Он специально сошёл на берег с флагмана, линейного крейсера «Мольтке», чтобы отдохнуть от радиограмм, льющихся щедрым потоком из Главного штаба, с требованиями ускорить марш-бросок к Кенигсбергу, дабы пресечь безобразия неожиданно распоясавшегося русского адмирала Непенина. Шмидта и самого измотала вынужденная необходимость двигаться черепашьим восьмиузловым ходом по стокилометровому каналу, дважды останавливаясь на шлюзование. Но выбора не было. Датскими проливами идти дальше, дольше и опаснее. Поэтому вереница боевых кораблей Хохзеефлоте осторожно, словно нехотя, тянулась стальной гусеницей от устья Эльбы до Кильской бухты, медленно накапливаясь между Holtenau и Friedrichsort.

В том, что спешка нужна лишь при ловле блох, Шмидт лишний разу убедился, когда на подходе к Кильскому каналу столкнулись «Кронпринц» и «Гроссер Курфюрст»[54], так и оставшись в Гельголанде, враз ополовинив бортовой залп третьей эскадры. Корабли четвертой эскадры маневрировали аккуратней, и Шмидт мог рассчитывать на полсотни 305-мм орудий пяти линкоров типа «Кайзер», на удачно расположенные двадцать орудий главного калибра «Кенига» и «Маркграфа», и на восемь 380-миллиметровых чудовищ «Байерна». Перевес над бортовым залпом недомерков Непенина — подавляющий. Пора привести русских варваров к покорности.

Разведчики эскадры — пять лёгких крейсеров «Карлсруэ», «Нюрнберг», «Франкфурт», «Данциг» и флагманский «Кенигсберг» под брейд-вымпелом контр-адмирала Людвига фон Ройтера вышли из Кильской бухты и буравили свинцовые воды Балтики, раскинувшись широким двадцатимильным фронтом от немецкого Ростока до датского Гедсера. Минная флотилия под брейд-вымпелом капитана цур зее Пауля Хейнриха, держащего свой флаг на лёгком крейсере «Эмден», осталась при линкорах.

Отдельный крейсерский отряд, шестую и восьмую флотилии эсминцев Шмидт решил не дожидаться, чтобы не нервировать Главный штаб, подгоняемый воплями избиваемых Кенигсберга и Мемеля. Операцию требуется начать незамедлительно. Для кораблей Непенина, возомнившего себя морским волком, море у Кенигсберга станет могилой.

* * *