Распутин-1917

(*) В книге А.Островского «Кто стоял за спиной Сталина?» на основе архивных документов анализируется деятельность Сталина в период с 1898 г. по март 1917 г. И на основании изученного архивного материала автор приходит к выводу, что "одним из вопросов, входившим в компетенцию И.В.Сталина как члена ЦК РСДРП (б), являлся вопрос о финансах". Один из грузинских революционеров Г.Уратадзе, лично знакомый со Сталиным и даже в молодости сидевший с ним в тюрьме в одной камере, утверждает, что Сталин «был главным финансистом российского большевистского центра».

(**) Из речи А.Гитлера в мюнхенской пивной 8 ноября 1939 года.

(***) В июле 1917 И.В.Сталин в обращении к рабочим Петрограда заявил, что либо в России будет советская республика (революция, левый проект), либо страна станет колонией Великобритании и США. Правый Меньшиков и левый Сталин совпали.

(****) Н.Н.Головин “Военные усилия России в мировой войне.” Париж, 1939.

Глава 23. Построенные навечно.

Нью-Йорк — архипелаг на берегу океанского залива, усеянный сталагмитами небоскребов, как весеннее пахотное поле — булыжниками-валунами. Мать-земля вытолкнула из своего чрева геометрически-правильные конструкции, и они воткнулись в безоблачное небо так основательно, словно стояли здесь вечно. Ничто и никто не может поколебать монументальность этих рукотворных изваяний. Никакая стихия не способна нанести им вред. Куда уж маленькому, слабому человеку! Но он всё равно попробовал.

Янтарные языки пламени лизали черный от копоти камень, суетились в оконных и дверных проёмах, упрямо ползли по карнизам и лестничным маршам наверх, к солнцу. “Мы свои! Мы идем к тебе!” — кричали они светилу. Казалось, топится огромная печь, трещат, дышат знойным пламенем дрова, пожираемые огнём. Гремит железо, будто едут ломовики, и длинные полосы, свешиваясь с телег, задевают за камни мостовой, взвизгивают, как от боли, ревут, гудят. На их какофонию наслаивается злой, шипящий звук, режущий воздух. Это исполинский точильщик, спрятавшись под Бруклинским мостом, очиняет безнадежно тупой клинок.

— Хорошо занялось! — не отрывая глаз от окуляров мощного морского бинокля, произнес поручик Грибель. — Удивительно, что нас никто не остановил, ни разу не проверил и ничего не заподозрил.

— Сам бы не поверил, — подтвердил Зуев. — Стоит надеть рабочую спецовку и повесить на плечо моток кабеля — становишься никому не интересной мебелью. Все тебя видят, но никто не замечает.

— “Айболит” еще ни разу не ошибся в своих наставлениях, — усмехнулся поручик, засовывая бинокль в саквояж и на глазах превращаясь в достопочтенного лютеранского священнослужителя. — Пойдемте, сын мой, у нас сегодня много дел. Ставский только что выволок багаж из этого нечестивого дома. Пора ехать, исповедовать заблудшие души.

Нацепив постные физиономии, офицеры спустились по крутой винтовой лестнице из под шпиля “Церкви трех святых”, прошествовали, раскланиваясь, мимо редких в эти часы прихожан, неторопливо уселись в чёрный, как смоль, “форд” и только там от души рассмеялись, радуясь удачному завершению операции. Три последних дня под видом рабочих, ремонтирующих снятое на подставную персону помещение, они таскали в небоскрёб горючую смесь, сварганенную по рецепту Распутина, именуемого не иначе как “Айболит”. Он сам выбрал такой псевдоним, понравившийся всему отряду особой важности за необычность, легкость и детскую непосредственность.

Офицерский полуэскадрон, работая в три смены под видом рабочих-электриков, делал закладки специальных кабельных жгутов, вносил в интерьер здания не предусмотренные конструктивные изменения, непрерывно наблюдая за окружающей обстановкой, фиксируя приходящих-уходящих в офисы банкиров и революционеров, ведя свою собственную “амбарную книгу”, помечая фамилии обитателей здания “Эквитебль” особыми значками, сортируя их по ценности и пригодности для дальнейшего использования. Сегодня, когда аборигены скучковались на утренних летучках, полыхнуло…